style="font-size:15px;"> Трудно передать словами мое разочарование! Я так мечтала находиться в стенах прославленного учебного заведения! Столько слышала о нем хороших отзывов! И вот – такой позор!»
Далее остроглазая девица делилась своими «безмерными» страданиями по поводу падения престижа лицея и… предлагала «конкретные меры по наведению порядка в учебном заведении»:
«Необходимо без всякой жалости избавляться от позорящих лицей работников, каковыми являются в данном случае Калиткин и Рундукова!» – с неожиданным казенным пафосом завершала свою кляузу «бесконечно оскорбленная и потрясенная увиденным» девочка. Но письмо в редакцию она «по понятным причинам» не подписала.
Нашему мудрому редактору, как и всем читателям этой стряпни, была ясно видна цель анонимного автора (или авторов): кто-то очень сильно хотел «насолить» упомянутым руководителям лицея. «Но не желал ли автор анонимки подвести под монастырь и нашу «Рабочее слово»? – вот какая мысль беспокоила, прежде всего, Евгения Ивановича. И для такой озабоченности шефа были очень веские основания.
Главный редактор погрузился в замысловатые расчеты. О проклятой анонимке в редакции, разумеется, стало известно всем. Такие новости, как всегда, распространяются молниеносно. «Сучка Зевако! – выругался про себя Евгений Иванович. Мысли нашего редактора, особенно наедине, не отличались литературным изяществом. – Нашла-таки повод для новой бучи! И Кирюха хорош – где скандал, там он первым рылом!»
Но напрасно посторонний наблюдатель решил бы, что Бутыльков запаниковал перед новой схваткой. Напротив, Евгений Иванович вдруг ехидно рассмеялся: «Я вам покажу, подлюки, кузькину мать!» Наш шеф был полон вероломных затей (он тогда еще не совсем спился), и на происки коллег отвечал совершенно непредвиденными пакостями.
Вот и сегодня редактор Бутыльков задумал хитрый, а, главное, обидный для противников финт. Но своему решению он надумал придать видимость коллегиальности. На летучке, постановил сам с собою Евгений Иванович, расследование «фактов, изложенных в анонимном письме» будет поручено самому молодому журналисту Олегу Пеньчуку. «Нате вам!»
– Жаль, конечно, что Олежка, – размышлял главный редактор, – еще ничем не сумел проявить себя. Но это – дело наживное!
Бедный Пеньчук «прославился» лишь тем, что в первый свой рабочий день слонялся по редакции и с тоской спрашивал каждого, кто обращал на него внимание: «Как пишется информация?» Это хохмачи из сельхозотдела подсунули новичку ради смеха задание: написать информацию о ходе посевных работ.
Вспомнил редактор и о том, что Олежка всегда безотказно бегал в соседний магазин за поллитровками для шефа и его заместителей. Жалко посылать такого «сосунка» в самое пекло, а больше – некого! – решил Бутыльков.
Надо прямо сказать, что редакция нашего славного «Рабочего слова» и до этого скандала была расколота на несколько непримиримых лагерей. Упертые «коммуняки»,
