пятый, оказалось, что воланов больше нет.
– Конец игре, – тяжело дыша, сказал я, бросил ракетку и уселся на траву. – Сдаюсь.
– Ну, уж нет! – запротестовала Ютта. – Вы обещали час игры, осталось пятнадцать минут. Доставайте из него воланы!
– Обещал? – безмерно удивился я, вытирая пот платком, который мгновенно стал насквозь мокрым. – Когда же это?
– Когда я предложила поиграть часок в бадминтон, вы не возражали!
Я не стал протестовать и доказывать, что между «обещать» и «не возражать» большая разница. Против женской логики мужчины бессильны.
– Иди сюда, Куги, – обречённо вздохнув, позвал я.
Куги в два прыжка подскочил ко мне и замер напротив, озорно заглядывая в глаза.
– Выплюнь воланы, – попросил я.
Куги отрицательно замотал головой. Получилось смешно, будто в кукольном театре.
– Ага, значит, речь понимаешь… Я так и предполагал… – Ухватив кугуара за загривок, подтянул к себе и приказал: – Открой пасть и выплюнь каку!
Куги вновь замотал головой и попытался вырваться, но я держал крепко.
– Что за упрямая скотина… У тебя от воланов несварение желудка будет.
Я попытался разжать челюсти руками, но это было всё равно, что разжимать медвежий капкан.
– Цирковой номер репетируете? – фыркнула Ютта.
– Пытаюсь исполнить желание дамы, – пояснил я. – Слышишь, Куги, дама просит вернуть воланы…
Держа кугуара одной рукой за загривок, другой я принялся чесать ему подбородок. Куги обмяк, закатил глаза, удовлетворённо заурчал, и пасть от удовольствия приоткрылась. Не мешкая, я сунул в пасть руку. Куги дёрнулся, поняв, что его провели, но было поздно.
– Сиди смирно, а то выверну наизнанку, – предупредил я.
Не будучи уверенным, что удастся вытащить воланы по одному, я нащупал их все, зажал перья в кулак и только тогда выдернул руку.
– Держите, – сказал я, передавая воланы Ютте. – Операция по извлечению инородных тел из желудочного тракта пациента произведена успешно. Он будет жить. Надеюсь.
Конечно, я утрировал, никакого желудочного тракта у имитанта не было и не могло быть. Так, мешок для сбора утильсырья.
Я отпустил кугуара и шлепком отправил гулять. Куги обиженно заворчал, и неторопливо запрыгал восвояси.
Однако стоило нам продолжить игру, как он вернулся и снова весело запрыгал вокруг. Отходчивый характер вложил в него Борацци.
После вынужденного перерыва игра у меня расклеилась. То ли пропало желание, то ли устал, но былой радости от игры я не получал. Солнце стояло в зените вечно безоблачного неба, но почему-то казалось, будто свет начинает медленно меркнуть, застилаемый необъяснимой мглой, навеивавшей апатию и безразличие.
– Да что с вами, Вольдемар? – пыталась подбодрить меня Ютта. – Вы как рак варёный… Соберитесь,
