спросил Шарль.
– Более чем когда-нибудь! – сказал моряк. – Я так мало времени могу пробыть в Париже, что желаю употребить его в пользу, посетив все его достопримечательности.
– А место, куда мы отправляемся, – возразил другой, – пользуется не последней славой.
– Обыкновенное явление для всякого запретного плода.
– Пойдемте, господа, застегнем наши пояса, да и в путь!
Они надели свое оружие, висевшее на стене, трактирщики подали им их шинели, и они втроем вышли на улицу.
А на самом деле, они все трое были прекрасные мужчины, имевшие горделивую осанку, удало носившие свои шляпы и попиравшие смелым шагом мостовую.
Впрочем, не было никого, кто бы мог за ними наблюдать.
Был сильный холод; улицы были пусты, единственные живые существа, встречающиеся на них, были быстрые тени, пересекавшие там и сям мостовую и исчезавшие в переулках и глухих улицах, пользующихся дурной репутацией, где даже в настоящее время, несмотря на всё великолепие великого царствования, кипели последние скопления дворов Чудес.
Квартал Мон-Оргейль, как известно, отличался этим уже с незапамятных времен, чего, благодаря его местоположению, не могли искоренить ни указы, ни надзоры.
Это легко понять, если только вспомнить, что за удушливые лабиринты были ещё в 1866 году на улицах Нищенства, Реаль, Мондетур, Лебедя, Вердере, Французской и других.
– Гей! – сказал один из наших ночных гуляк, указывая на пару силуэтов, забившихся при их приближении в угол одной из глухих улиц. – Вот, господа, если я не ошибаюсь, бездельники, ожидающие какого-нибудь приключения; они, однако, не считают нас достойной для себя дичью.
– Или, может быть, они боятся наших рапир, – ответил Шарл.
– Право срам, что во время самого прекрасного царствования в мире на мостовой короля встречаются подобные исчадия ада.
– Полно! мой милый, надо же, чтоб всякий жил, что касается меня, то я чувствую, что мое сердце в настоящую минуту полно снисходительности. Но в каком дьявольском вертепе живет, однако, ваш приятель, и по каким дорогам, Бог мой, нужно пройти, чтоб его найти!
– Дело в том, что ведь это не одна из лучших местностей Парижа. Немного терпения! Вот мы уже пришли на улицу Харангери – ещё десять шагов, и мы дойдем до нашей цели.
– Харангери – верное название! – сказал моряк. – Вы меня ведете не по улицам, а по каким-то клоакам. Честное слово, при моей кочевой жизни я никогда много не изучал Парижа, но я об этом также нисколько не сожалею – разве только из любопытства.
– Любопытство и развлечение, милый друг! – сказал Шарль. – Тут есть всё; я вызываю для соревнования с ним какую угодно другую столицу. Зато, когда его изучишь, попробуешь его жизнь, то, конечно, никогда не пожелаешь более с ним расстаться.
– Однако король в нём не живёт?
– О! король останется королем! да и потом, будь сказано между нами, как в отношении резиденции,
