я, – в этом мире не было коммунистической партии Китая и слепого подражания Западу в манере ведения дел. Империя всегда оставалась империей, даже когда разваливалась на части при очередном восстании вроде той же Эпохи Тридцати Правителей – просто императоров становилось слишком много. Дипломатический этикет тут своеобразный, это так, но, если подумать, для минцев он единственно приемлемый, поскольку иного они, вероятнее всего, и не знают!»
Сияя лицом, младший хранитель покоев появился, когда чай уже начал остывать. На вытянутых перед собой руках он бережно нес другой тубус, выточенный из зеленого камня.
– Многочтимые господа! Я прошу прощения за ожидание, но оно будет вознаграждено сторицей! Старшему хранителю покоев удалось найти в графике наместника свободное время. Завтра он ждет вас в десять часов утра в Чайном павильоне Нефритового двора. Вот приглашение для вас!
«Какая неожиданность!» – желчно буркнула одна моя часть.
«Заткнись!» – шикнула на нее другая.
– Какая прекрасная новость, господин Сьен Дун! – Лицо Снегирева расплылось в улыбке, будто сказанное чиновником и правда было новостью. – Вы проделали большую работу, и мы преисполнены благодарности! Позвольте нам отблагодарить вас за внимание к простым путешественникам.
Произнося эти слова, посол двинул по столу небольшую шкатулку размером с пачку сигарет. Подношение, куда же к чиновникам без подношений!
– Это не имеет смысла, поскольку я лишь исполнял свой долг! – всплеснул широкими рукавами халата младший хранитель покоев. Когда руки вернулись на место, шкатулка со стола исчезла. – Желаете еще чая? Позвольте мне заварить для вас уникальный сорт «Голубого неба», который покажет вам всю свежесть осеннего вечера?
На мой взгляд, свежестью этот конкретный осенний вечер не баловал – температура воздуха находилась на отметке тридцати градусов плюс влажность. Но мы тем не менее опустошили еще один чайник, после чего наконец простились с чиновником. Весь визит занял у нас около сорока минут. Просто чтобы отдать одну бумажку и получить в обмен другую. С учетом предварительных договоренностей! И это Снегирев называл «не будут слишком затягивать»? Тогда мне страшно представить китайскую бюрократию во всей ее красе!
Когда мы уже подходили к машине посольства, меня кольнуло странное чувство: будто я увидел кого-то знакомого, но сознание среагировало с опозданием, и я понял это слишком поздно. Дурацкое ощущение, если честно! Стоишь, озираешься и пытаешься понять, чье лицо, фигура или манера двигаться заставили тебя среагировать, а понять ничего не можешь. Может, и вовсе объект был незнакомым тебе человеком, а подсознание само прилепило к нему черты кого-то знакомого.
Вокруг были одни китайцы в халатах разных цветов, а у меня ведь не так много знакомых китайцев. По пальцам одной руки пересчитать можно! Так на кого я сделал стойку? Вроде бы никто не смотрел на меня, дар молчал и не предупреждал об опасности, но я
