совет вовремя не подсуетится с данью. А Норатор располагался в юго-восточной части страны, на берегу моря. В первый раз, глядя на карту, я решил, что это просто другое государство, но сейчас понял, что перо художника не слишком умело обозначило морское пространство, которое именовалось «Оргумин». За морем Оргумин виднелась часть другого континента, занятого страной под названием Адора – размерами она была вдвое меньше Санкструма, но тоже велика. Обложили со всех сторон… Кругом враги, и это я еще не считаю внутренних проблем с разными партиями.
На какой-то миг меня охватило ощущение полнейшего бессилия. Не пытаюсь ли я взяться за работу, которую просто невозможно исполнить за отпущенное архканцлеру время? Из какой Гримпенской трясины я должен буду вытянуть страну в кратчайшие сроки? Мне действительно на миг захотелось сигануть из шарабана в придорожные лопухи и сбежать. Куда? Ну хотя бы в Рендор – как я понял, экономически весьма развитое, крепкое государство.
Но никуда я не сбежал, конечно. Я не бегаю от трудностей, это трудности бегают от меня.
Брат Аммосий меж тем говорил:
– Брат Сенистер слыхал от брата Погидия, что Литон Правдоискатель снова удрал из холодной и решил выступить в Норатор. Там, на ступенях храма Ашара, он намерен прочитать лекцию о реформировании церкви Ашара.
– Не дойдет, – авторитетно заявил брат Сеговий, – зарежут по дороге или наши поймают. Где это видано – проповедовать бедность церкви? Ересь страшная, верно я говорю, господин?.. Казнят, казнят Литона, ежели изловят, а не изловят – так в Нораторе прихлопнут, и пикнуть не успеет. Господин?..
Я не сразу сообразил, что обращаются ко мне.
– Господин Жиль Блас из Рендора… В делах веры я не силен, но про Литона что-то слыхал. Если он столь страшный еретик, его должны схватить и предать справедливому суду… а затем прихлопнуть.
Братья-монахи согласно загудели, хотя брат Аммосий гудел, как мне показалось, без излишнего энтузиазма. Брат Сеговий сказал, подумав:
– Вы, стало быть, странствуете, господин Жиль Блас…
– Странствую, – сказал я. – Судьба была ко мне неблагосклонна, и с лошадьми своими расстался я в Рыбьих Потрохах.
Брат Сеговий понимающе зацокал языком. Проигрался барин вчистую, дело-то ясное и, что важно, – привычное в этом краю азартных игр.
– Экая оказия…
– Только сапоги и шпагу уберег да вот немного денег.
– Эх, дела…
– Далеко ль еще до Пятигорья?
– Часа через три там будем, господин.
Сушеная рыба одуряюще пахла. Я вдруг вспомнил, что хочу и есть, и пить, но решил, что потерплю до города. Странное дело – у меня просыпается ощущение, что мы едем слишком медленно и надо бы торопиться. Хм, что же это… Но не буду же я требовать от монахов, чтобы они погоняли коней? Еще пошлют, чего доброго, а я в ответ – слово за слово, шпагу из ножен…
