гири, на котором неукротимая властность темнела ничего хорошего не обещавшим взглядом из-под козырька огромной фуражки в «патриаршем» сиянии.
Напротив находился спортзал СКА, и мы, гурьба молодых ребят, радуясь жизни, выскочили на первую весеннюю пробежку. А тут он! Наш тренер, могутный и размашистый балагур Олег Вадимыч (для нас – просто Димыч) враз стал ниже, тише и тоньше, выдохнув, как в предсмертный час:
– Епишев…
А вот отец мой его знал лично, но вспоминал тоже не без ощутимого ужаса. Дело в том, что перед войной папа был назначен начальником Нижнетагильского перевозного депо, а осенью 1941 года в тот город представителем ЦК ВКП(б) по организации новых промышленных мощностей, прибыл с Украины тридцатитрехлетний большевик (он об этом напомнил сразу и всем) Алексей Епишев. Вскоре по указке Москвы его избирают на пост первого секретаря Нижнетагильского горкома, до этого занимаемый отцом Булата Окуджавы, уже расстрелянным Шалвой Окуджавой.
В то время рубленый морозный городок, некогда вотчина заводчиков Демидовых, становится сосредоточием гигантских предприятий, прежде всего, по выплавке металла и производству танков. Сюда из-под обстрелов и бомбежек спешно эвакуируют большую часть Харьковского завода, которую поглощает уже знаменитый тогда Уральский вагоностроительный завод, самое крупное промышленное предприятие в мире (причем по сию пору), где всегда на пять вагонов приходилась пара танков.
Вскоре и без того безграничная власть «партийного вожака» дополняется обязанностями заместителя народного комиссара СССР по так называемому среднему машиностроению (по сути – танковому). Епишев лично следит за отгрузкой боевой техники, и любой звонок по этому поводу начальнику локомотивного депо вполне мог оказаться для моего батюшки последним.
– Ох и крут был! – приговаривал папа, вспоминая те времена, подчеркивая, что когда его откомандировали в распоряжение Ленинградского фронта и он прибыл на станцию Бологое в качестве начальника прифронтового депо, то почувствовал явное облегчение, хотя немец бомбил Октябрьскую железную дорогу, единственную живую ниточку, связывающую осажденный Ленинград с Большой землей, со свирепостью и методичностью маньяков.
Потом и сам Епишев отправляется на войну (правда, на короткое время). Становится даже членом Военного совета Сталинградского фронта, но после победы там возвращается на руководящую партийную работу, сначала секретарем ЦК по кадрам в Киев, а потом первым «партийным парнем» в Одессу. Заметьте, несмотря на определенную биографическую пестроту, четко просматривается магистрально выдержанная тенденция – Епишев всегда появляется там, где надо навести «строгий большевистский порядок».
Видимо, по этой причине в 1951 году он нежданно-негаданно становится заместителем министра Государственной безопасности СССР и снова по кадрам. Причина столь неожиданного перемещения понятна. К той поре, выполнив
