978-5-4496-1982-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
СИЛЬНЫЕ ДУХОМ
Продолжение прозы Камышенские сибирячки
Глава первая
Испытание
Прошел год, как Мария оставила дочь с Матреной, а сама по глупости своей отбывает срок.
Матрена работает в школе рабочей и дежурит по ночам, отапливая всю школу сухим навозом. Моет полы, они деревянные и неокрашенные. Утром возвращается домой и убирается по хозяйству. Иногда задерживалась и просила куму Настасью жену брата, погибшего на фронте, подоить корову.
Тоне шел седьмой год, но она чувствовала себя вдвое старше. У нее появилась жалость к Матрене и желание помогать ей, и вообще она была затейницей.
– Пойду-ка я попробую подоить корову, – сказала она себе, и не было сомнений, что у нее все получится.
Как мать, она взяла лопату, прочистила от снега узкую тропинку до сарая, повесила ведро на руку, чтобы оно не волочилось по снегу, зашла в сарай, положила сено в кормушку, чтобы Розка ела, обтерла вымя чистой тряпкой, присела на стульчик и начала дергать за соски.
Не было страха сесть под огромную корову, она выросла со своей кормилицей, и ласкала ее как котенка, а та в благодарность облизывала ее своим шершавым языком.
Корова спокойно жевала сено и расслабилась. Неизвестно, сколько времени она теребила ее, но корова выстояла, а Тоня выдоила все до капельки, молока было почти полведра, чтобы не разлить, она несла его обеими руками перед собой. На кухне она разлила его в глиняные крынки и поставила в сенцы. Растопила русскую печь и попробовала чистить картошку.
Послышался голос кумы Настасьи:
– Кума, ты уже дома? А я пришла корову доить! Подхожу к избе, из трубы дым валит, уже печка топится, ну, не возвращаться же мне домой! Дай, думаю, зайду, хоть поговорим!
– А мамы нет еще, она на работе! – тихо отозвалась Тоня.
– Ну, вот, хорошо, что я не вернулась, а то корова осталась бы не подоенная! А ты, что сама печку топишь? – изумленно спросила кума.
– Да, топлю, и Розку уже подоила!
– Да, что ты говоришь, подоила? Ой, какая молодец! И корову доит и печку топит и варит! – с иронией проговорила кума.
Ближайшие родственники Тони не воспринимали ее за серьезную девочку, а наоборот, выдумщицей и несмышленой. Видно это все от ее происхождения, рождения без отца, вместо имени некоторые называли суразкой. А после, как посадили Марию в тюрьму, ее перестали считать личностью. Она понимала это, и старалась никому не докучать.
Кума взяла ведро и пошла в сарай, а Тоня почувствовала себя неуверенной в том, что выдоила все молоко и переживала.
Но кума вернулась быстро и с пустым ведром, села на табурет, светло-карие ее глаза удивленно посмотрели на неё, тонкие губы сложились в трубочку. Она сняла со своей головы теплый коричневый платок, собрала в пучок черные волосы и сказала:
– Никогда бы никому не поверила, что такая маленькая, может, по-взрослому ходить за хозяйством! Хотя, чему здесь удивляться? Мать приучала тебя ко всему, как только ты ходить научилась!
– И, что ты будешь варить? – улыбаясь спросила кума.
– Похлебку, – шмыгая носом, тихо ответила Тоня.
– Ты, что плачешь?
– Нет, не плачу! – она всегда прятала свои слезы, ей хотелось быть такой же сильной как её Маня.
– Дайка мне нож, я помогу очистить картошку, а то ты поранишь руки!
– Нет, кума, я сама!
Она улыбнулась, что, Тоня называет ее кумой, она была крестной Марии и Матрена называла ее так, а Тоня, думала, что это ее имя.
Взрослым было забавным ее обращение к ней, а для Тони она так и осталась кумой, иначе назвать, у нее не поворачивался язык.
Матрена пришла с работы почти к обеду и, заходя в избу, сразу спросила:
– Что кума приходила? Тепло дома.
– Да, мам, приходила!
Мать открыла заслонку в печи и вытащила оттуда чугунок.
– Вот спасибо куме, а я думала, что варить? Принеси, Танина, молоко будем обедать!
Тоня принесла крынку, налила в три
