type="note">69. Политолог Д. Риччи даже написал труд «Трагедия политической науки», а С. Хэкман пришел к выводу о том, что позитивизм, как методологическая основа социальных наук, стал «реликтом прошлого»70.
Управленческий позитивизм свел искусство управления исключительно к исполнительской функции, причем исполнение должно происходить по определенным алгоритмам, которые стандартизированы, легко клонируются и передаются любому человеку. Рационализация трудовой деятельности «вызвала сильнейшую неприязнь к Ф.У.Тейлору со стороны современных ему профсоюзов, объединявших в то время работников высокой квалификации, мастерство которых объяснялось владением некими тайнами ремесла… Тейлор разрушил романтику труда… Тайны ремесла он заменил «последовательностью элементарных движений»71. Тейлор убил мастерство в труде, что привело к появлению индустрии производства мусора – индустриальное (industry) производство: in – в, dust – пыль, прах, мусор.
Порочность исходных позиций позитивизма, его несовместимость с наукой были ясны еще современникам Конта, Милля, Спенсера и встретили решительный отпор в среде ученых. Маркс и Энгельс вскрыли реакционный характер этой философии. «Конт, – писал Маркс, – известен парижским рабочим как пророк империи (личной диктатуры) в политике, господства капиталистов в политической экономии, иерархии во всех сферах человеческой деятельности, даже в сфере науки, и как автор нового катехизиса с новым папой и новыми святыми вместо старых»72. Итак, сущность позитивизма проявляется в уничтожении всего, к чему он применяется, это противоестественная методология.
Неприятие рационализма имело в российской интеллектуальной традиции прочные морально-этические корни: «рационализм был ассоциирован с эгоизмом, с безразличием к общественной жизни и невключенностью в нее»73. Но это идеология индивидуализма, следовательно, позитивизм – это естественное следствие индивидуалистской протестантской системы ценностей. «И поэтому закономерно, что первый „бунт против картезианства“74 – основы и символа западного научного мышления – состоялся именно в России, породив противопоставленный картезианству „мистический прагматизм“ – „взгляд на вещи, основным атрибутом которого служит неразделение мысли и действия, когнитивного и эмоционального, священного и земного“»75.
В каком же состоянии благодаря позитивизму оказалась современная психология? Для того, чтобы это увидеть отметим несколько существенных моментов. Во-первых, существенное отличие психологической практики и психологической науки. Ф. Е. Василюк пишет о том, что «психологическая практика и психологическая наука живут параллельной жизнью как две субличности диссоциированной личности: у них нет взаимного интереса, разные авторитеты (уверен, что больше половины психологов-практиков
Гаджиев К. С. Политическая наука.– М.: Международные отношения, 1994.– 400 с.
Друкер П. Задачи менеджмента в XXI веке: пер. с англ. – М.: Издательский дом «Вильямс», 2000. – 272 с.
Архив Маркса и Энгельса. Т. lll (VIII). Л.: Партиздат, 1934.– 308 c.
Юревич А. В. Системный кризис психологии // Вопросы психологии. 2016. №1: сайт. URL: http://mhp-journal.ru/upload/Library/Dvoinin_AM_(2016)_Crisis_in_psychology_ or_inside_ourselves. pdf (дата обращения: 27.01.2019).
Gavin W.J., Blakeley T.J. Russia and America: A philosophical comparison. Boston: D. Reidel Publ. Co, 1976. P.101
Юревич А. В. Системный кризис психологии // Вопросы психологии. 2016. №1: сайт. URL: http://mhp-journal.ru/upload/Library/Dvoinin_AM_(2016)_Crisis_in_psychology_ or_inside_ourselves. pdf (дата обращения: 27.01.2019).
