к Шохину с письмом, в котором просили найти время встретиться с ними в Германии.
Делегация вернулась, и в последующие дни должно появиться какое-то отношение к нашему письму. Во всяком случае, готовлюсь к тому, чтобы докладывать в Правительстве, как в свое время это делал тогдашнему премьер-министру Лобову.
Кажется, Декарту принадлежат слова: «Пока живу – надеюсь, пока надеюсь – живу». Мой коллега, директор, который уже смирился с тем, что его предприятие банкрот, сказал мне:
– Смотри на это дело философски. Все пройдет!
Конечно, все пройдет, все перемелется. Но обидно работать непрофессионально, не на полную катушку. Досадно работать, не имея тех результатов, которые могли бы получать. Ему, может быть, так говорить и можно. От всех передряг он заболел сахарным диабетом, и это здорово повлияло на него; он смирился.
Кстати говоря, мне тоже пришлось в свое время пережить нечто подобное. Лет пять назад я перенес на ногах воспаление легких. Началось с легкой простуды, потом возник бронхит. Дело дошло до того, что на третий этаж до своей квартиры я не мог подниматься без отдыха. Обратился к врачам. Оказалось воспаление легких, попал в больницу. Пролежал там три недели. С заводом, конечно, связь держал, но было и интенсивное лечение. В этой ситуации, когда появилась возможность прислушаться к себе, я пожаловался врачам, сказав, что у меня какие-то странные боли в ногах. Инна Ивановна, терапевт, заставила сделать полный анализ крови и мочи на сахар и обнаружила у меня сахарный диабет.
Представление о диабете у меня сложилось из рассказов моей бабушки. Ее сын, мой дядька, в возрасте четырнадцати лет, пошел с ребятами весной за реку Самарку ловить сусликов. Было такое занятие раньше. Сусликов в деревнях многие ели. Мясо нежное, похожее на куриное, только несколько мягче… Увидев суслика на той стороне реки, они заскользили по тонкому весеннему льду, и Петя попал в полынью. Его еле вытащили. После этого, очевидно от испуга, у него открылся диабет в тяжелой, страшной форме… Когда мне поставили диагноз, я порылся в литературе и нашел: да, действительно диабет может открыться от сильного внутреннего потрясения, испуга или депрессии… Прожил Петя недолго.
Если уж я заговорил о болячках, то мне вспомнился один случай со мной, о котором я никому, кроме жены, не рассказывал. Года через полтора после воспаления легких я вновь оказался в больнице, но уже в хирургическом отделении. Насмотрелся всякого. Было и такое, когда люди умирали. Я лежал в палате, в которой, кроме меня, было пять человек. Кто после операции, кто до нее. Недели две с половиной – уже после операции – я пролежал более-менее спокойно, но однажды не спал всю ночь. Я был ходячий. Встал, перевязался в процедурной, и вдруг мне неудержимо захотелось уйти домой. Позвонил шоферу, он приехал, и я, будто подчиняясь какому-то зову, собрал вещи и тайком от врачей сбежал.
Я сам себе не мог объяснить, почему не спал. Стало не по себе.
