до того, что на них страшно было смотреть, робко выступили вперед.
– Я объявляю вас свободными в силу права, которое мне присвоено званием Берегового брата, – продолжал Медвежонок, – согласно обычаю, я дам каждому из вас по ружью, по три фунта пороха и пуль, а кроме того, вот вам пятьсот экю, которые вы разделите между собой.
Бедные люди, ошеломленные таким внезапно свалившимся на них счастьем, не смели верить своим ушам; они растерянно оглядывались вокруг и кончили тем, что залились слезами.
– Ступайте, – сказал им капитан тоном нежного сострадания, – ступайте, друзья мои, теперь страдания ваши кончились. Ваше место среди свободных людей, среди Береговых братьев.
Опять со всех сторон раздались такие восторженные крики, что самые закаленные буканьеры – и те умилились; это уже был восторг не обыкновенный, но неистовый, доходивший до исступления.
– Хорошо, капитан, – похвалил его губернатор, с чувством пожимая ему руку, – вы подаете возвышенный пример. Именно таким образом мы и вернем этих увлекшихся, но великодушных людей на истинный путь; благодаря вам задача моя станет легче.
– Пытаюсь идти по вашим следам, – почтительно ответил флибустьер, – я не могу желать лучшего образца для подражания.
– С десятью такими людьми, как вы, – продолжал д’Ожерон по-прежнему тихо, – всего за один год эта великолепная колония может просто преобразиться.
– Или погибнуть, – задумчиво пробормотал капитан.
– О! Неужели таково ваше мнение?
– Увы! Мы не такие люди, как все; в наших жилах течет огонь, а не кровь.
– Разве вы отступаетесь от меня?
– Вы так не думаете; к тому же сейчас вы получите доказательство противного.
Губернатор улыбнулся и пожал ему руку. Флибустьеры спокойно ожидали конца этих переговоров вполголоса.
– Я еще не договорил, братья, – продолжал Медвежонок после минутного молчания, – мне остается решить судьбу пленных испанцев. Разве справедливо будет, чтобы эти несчастные остались в неволе, когда все мы участвовали в разделе наследства человека, нами осужденного? Хотя эти пленные и являются представителями ненавистной нам нации, с нашей стороны будет вопиющей несправедливостью оставить их в неволе. Покажем гордым испанцам, которые в своем высокомерии называют нас ворами и преследуют, и травят, словно диких зверей, что мы презираем их и потому не боимся. Дадим свободу этим пленникам, и пусть они вернутся к своим родственникам и друзьям, которые уже не надеются увидеть их вновь. Узнав нас ближе, испанцы станут бояться нас еще больше. Одобряете ли вы мое решение, братья?
В толпе было заметно колебание, и с минуту капитан опасался, что его великодушная попытка разобьется о ненависть флибустьеров к испанцам.
Закон Береговых братьев запрещал под страхом смерти возвращать без общего согласия свободу кому бы то ни было из пленников-испанцев, мужчине
