коротковатой по современным стандартам. Глаза были посажены посередине черепа, а не ближе к ушам. Современные кони обладают почти 360-градусным полем зрения, так что они могут видеть не только перед собой, но и позади. (Вот почему лошади часто носят шоры, так как блестящий корпус полированного «хищника» за спиной пугает их.) Эогиппусы обладали куда более ограниченным зрением.
На ногах эогиппусов также имелись подушечки, как у собак и кошек. Однако каждый палец заканчивался миниатюрным протокопытом, похожей на ноготь структурой, защищавшей подушечку. Это протокопыто было слишком тонким, чтобы принять на себя вес животного. Пальцы расходились настолько, что вес животного приходился скорее на подушечки, чем на эти копытца. Как ступни современного лося столь широки, что это громадное и тяжелое животное может пересекать болота, так и ступни первых лошадей предоставляли им большую площадь опоры, так что эогиппусы не тонули в болотах, среди которых обитали.
Интересный момент: лошади первоначально возникли не для того, чтобы жить на жесткой и сухой земле, как в современном Вайоминге, а в заболоченном и влажном краю, быть может похожем на джунгли, в которых в наши дни обитают тапиры, близкие родственники лошадей. Быть может, именно глубинная память об этом позволяет современным лошадям жить в таких регионах, как Камарг или острова Атлантического побережья.
Большинство людей с трудом сможет угадать в эогиппусах предков современных лошадей, однако что можно сказать об эуприматах, мелких созданиях, составлявших компанию лошадям того времени? Мы, неспециалисты, не сразу опознаем «лошадь» в окаменелых останках эогиппуса, однако признать собственную родню в приматах Поулкэт-Бенч совсем не трудно. Мы не нуждаемся в том, чтобы сотрудники музеев указывали нам на общие черты наших скелетов. Родство достаточно очевидно. В книге «Начало века млекопитающих»,[67] материалами которой я широко пользовалась, палеонтолог Кен Роуз приравнивает этих ранних приматов, уже приспособившихся к прыжкам и хватанию, к современным галаго. Эуприматы весили всего несколько сот граммов, а зубы их были меньше зернышек риса. Экстравагантного вида хвосты, скорее всего, помогали сохранять равновесие при прыжках с одной ветки дерева на другую.
Однако они уже имели относительно более крупный мозг, чем большинство остальных млекопитающих.
Если черепа перволошадей были несколько вытянуты, то лицевая часть черепов приматов сделалась более плоской. Глаза их чуть сдвинулись на лице вперед, обеспечивая тем самым предпосылки к возникновению бинокулярного зрения. На концах передних конечностей возникла не лапа, а подобие ладони. Отстоящий хватательный большой палец, которым мы, люди, так гордимся, уже развился, хотя и в очень примитивной форме. Нельзя сказать, чтобы эти изменения определили будущее примата – эволюция еще не выложила все свои карты на стол, – однако мы без труда угадываем в скелетах этих ранних животных черты своих предков.
Хотя
