него жена именинница, а вы машины остановите по этому случаю! Вот они как к хозяйскому интересу относятся! Нет уж, таких работников гнать следует! Они разорить завод могут.
– Я думаю совсем сократить эту должность. Надо уменьшать производство. Теперь кожевенный товар подешевел. Чуть что не в убыток работать приходится.
– А разве за границу не идут ваши выделки?
– Куда там. Мы у себя-то, дома, с заграничными кожами не можем конкурировать, а где тут думать о заграницах!
– И совсем напрасно вы так думаете. У нас из Орла огромные партии разных товаров шли за границу и очень выгодно сбывались! Все дело в предприимчивости. Наши купцы не хотят шевелиться, сидят дома и довольствуются тем, что есть.
– Да, – протянул Петухов, – если бы все купцы были так образованы, ловки и энергичны, как вы, Иван Степанович.
– Я имел дело с Гамбургом. Из Орла поставлял им лесные изделия, а из Петербурга-то рукой подать. Вы подумайте, право, Тимофей Тимофеевич, насчет этого. Вам легко открыть себе сбыт. Я готов помочь, если хотите.
– Потолкуем, потолкуем, Иван Степанович. Теперь надо не сокращать, а развивать производство, потому что капитал все меньше и меньше приносит. Вон новая, говорят, «куверция» будет. Мы считаем, что почитай в убыток работаем, когда четыре-пять процентов не наживем… Хорошее дело легко и без риска дает двенадцать, а понатужишься, рискнешь, мозгами пошевелишь, так и двадцать схватишь… А с капиталом далеко не ускачешь!..
– Совершенно верно. Давно пора нашему купечеству сознать это!
– Сознаем! Вы думаете, не сознаем! Обстоятельства принуждают! Вот, к примеру, мое дело… Сам стар, сына нет, близкого человека тоже… Одна дочка… что ж дочь может? Ее дело женское… Вот зятя бы хорошего Бог послал, да нет… дочь и слышать не хочет.
– Странно… Девушке двадцать два года минуло и не хочет подумать об устройстве судьбы своей и отца своего… Ведь, храни бог, осиротеет она… И пропала! Все прахом пойдет.
– Вот это-то меня и кручинит! Спать не могу покойно… Сон и аппетит теряю!
– А вы воздействуйте! Урезоньте! Проявите власть свою, волю. Она ведь девушка, много ли она понимает? Растолкуйте, что она поступает легкомысленно и каяться будет потом, страдать…
– Ох, больно прибегать к крутым мерам, а придется, видно… ведь характерная какая! Ни с одним мужчиной говорить не хочет!
– Смотрите, не приглянулся ли ей какой-нибудь работник или мальчик соседский… Это случается!
– Что вы, что вы! Да я ее с глаз не спускаю…
– На что другое, а на это у девушек много ума и хитрости!
– Нет, этого быть не может!
– А если нет, так вам, Тимофей Тимофеевич, жениха не искать. Всякий сосед, всякий, кто видел Ганю, с руками и ногами возьмет без всякого приданого. Я, Тимофей Тимофеевич, если не делаю предложения, то потому, что уверен в отказе. А если бы я мог надеяться, я был бы счастливейший человек в мире! Я полюбил вашу дочь, как увидел,
