по идее, так должна была чувствовать себя она, ведь у Марка были деньги, положение в обществе и вещи, которые придавали ему вес. А у нее? Наемная работа с чужими драгоценностями.
– Вы дрожите, – заметила она и забеспокоилась: – Вас знобит? Простудились? Под кондиционерами легко простудиться. Пойдемте. – И она взяла его за руку.
Бесовский кавардак был убран, но Марку жилище Ады вдруг показалось неуютным, и он не захотел оставаться один в гостиной, пошел за ней на кухню.
– Подогрею вам вина. – Ада достала початую бутылку красного из холодильника. – Вы, наверное, считаете дикостью ставить вино в холодильник?
– Никогда сам так не делаю. Но дикостью не считаю, – тихим, усталым голосом отвечал Марк и все думал: «Почему мы никак не перейдем на „ты“?»
Он всегда был не слишком напорист с женщинами, собственно, ему и не приходилось их добиваться, девушки сами назначали ему свидания, звонили, подстраивали случайные встречи.
– Ада… – Он и сам не понимал, отчего ему так трудно что-то ей сказать. Может, потому, что еще ни одна девушка не нравилась ему так сильно с первого взгляда? – Завтра я улетаю. Но вернусь через два месяца – забрать Кинкейда. Не откажетесь тогда со мной поужинать? – И под ее прямым, чуточку насмешливым взглядом он совсем некстати добавил: – Если будете свободны, конечно. – Но тут же недовольно дернул ртом, соображая, что сам же подсказал ей путь к отступлению.
– Вы назначаете мне свидание через два месяца? Вы, должно быть, очень уверены в себе.
Она улыбалась. Марку виделась в этой улыбке насмешка. Он готов был встать и уйти, но усталость навалилась на плечи. Он вдруг почувствовал, в каком напряжении находился последние недели: сначала из-за выставки, потом из-за Ады.
Ада поставила перед Марком бокал вина. Он не был уверен в себе, хотя знал, что должен бы, по идее. Без уверенности не достигают высот ни в бизнесе, ни в отношениях. Что только его мать не делала, чтобы воспитать в сыне проклятую уверенность! А ему так тяжело давалась эта наука. Он постоянно колебался, взвешивал, подсчитывал факты и аргументы, ему казалось, что легче принять решение, если подбросить монетку. Но и тут возникал сбой: что же выбрать, орла или решку? Если орла, то не слишком ли он самонадеян? А если решку, не предвещает ли это беду?
«Мне нужно ее поцеловать», – думал Марк, обжигаясь каждым глотком вина. Держал бокал на весу и нервно отхлебывал, не давая напитку остыть. «Но как я ее поцелую? Между нами стол. А если встану, она сразу поймет, что я хочу ее поцеловать. Но если я ее все же поцелую, то нужно продолжать».
За хороводом мыслей он чуть не пропустил момент, когда Ада подошла к нему забрать пустой бокал. Марк дернулся, подскочил вверх, и неуклюжий поцелуй пришелся больше в щеку, чем в край губ. Какие у нее удивительные прозрачные глаза! Но смотрит она так, будто удивляется его поведению. Разве не самое естественное желание – поцеловать ее?
Лежа в гостиной на белом диване, неудобно подвернув под себя руку, Ада размышляла о том, что слишком далеко
