я мигом.
Она ушла, позвенела на кухне посудой, хлопнула входной дверью. А Ольга Арчиловна сидела одна за столом, с любопытством осматривая комнату.
На столике возле кресла лежали журналы «Здоровье» и «Техника – молодежи», стопка газет. На стене красовался большой портрет молодого капитана милиции. Дагурова подумала: Арсений Николаевич в молодости. Но тот, на фотографии, походил лицом скорее на Олимпиаду Егоровну. Впрочем, говорят, если супруги долго живут, становятся похожими…
– Николай, сын, – сказала хозяйка с порога. Зашла она бесшумно. И заметила, что гостья смотрит на портрет. – В Москве учится, в Академии МВД… Тридцать лет, а уже капитанские погоны… Мой-то их получил под пятьдесят… А ведь Сеня районным угрозыском командовал, – сказала она с гордостью. Видя, что Дагурову это заинтересовало, она продолжала: – А годика четыре назад попал в переделку. Участвовал в задержании. Он же у меня горячий, все сам да сам… Даром, что ли, фамилия такая?.. Уже простилась с ним: продырявили, что твое решето… Пятнадцать месяцев как один день по больницам валялся. Вышел вот такой, – она показала палец. – Списать хотели… Кому такой нужен… Да и выслуга уже подошла. А Сеня не хочет в пенсионерах небо коптить… Едва оклемался, поехал в область. Генерал его всегда привечал… И вот, добился сюда, участковым… Моему-то без милиции – никуда…
– Но как же он после такого ранения? – удивилась Ольга Арчиловна.
– Так у него лекарство – ого! – Олимпиада Егоровна показала рукой в окно. – Лучший доктор. Спаситель, это я вам говорю…
Дагурова глянула в окно и ничего не поняла. Ягодные кусты, деревья, сарайчик, наверное…
– Облепиха? – спросила она уверенно.
– Банька, – улыбнулась Олимпиада Егоровна. – Она родимая. Простая русская банька… Будет у нас сегодня время, я спроворю. Венички у нас березовые, настоящие. Есть и наши, здешние, из кедра… А полок Арсений чин по чину соорудил – липовый. У меня и травка насушена. Для духовитости. Ромашка, шалфей, мята. И свой особый рецепт имею – из листьев лимонника…
– Сегодня вряд ли, – уклончиво ответила следователь. Ей не хотелось отказом обижать хозяйку. Но и обещать не могла, не знала, как сложится день.
– Ну что же, – не настаивала Олимпиада Егоровна. – Надумаете, дайте знать. В городе такой радости вы ни за какие деньги не получите.
В стенку снова стукнули.
– Ага, – поднялась хозяйка, – позавтракали.
Ольга Арчиловна встала.
– Красивая овчарка, – кивнула следователь на собаку, когда они вышли во двор. Та все еще сидела по ту сторону калитки и так же грустно и внимательно посмотрела на людей.
– Рекс – умнющий пес, – уважительно произнесла Олимпиада Егоровна.
– Чей?
– Нила Осетрова. Он на границе служил… Есть давала, не берет ни в какую. Пока сам хозяин не разрешил…
По дороге проехал уазик. За рулем сидел Гай. Где-то пропел запоздавший петух, промычала корова. Ворона лениво спланировала
