Марина долго лежала у него в клинике. Затем – курорты, Черное море.
– Сколько вынесла девочка, представить себе трудно, – сказал Гай. – До сих пор каждый день специальная гимнастика… Знаете, у нее и сейчас одна нога короче другой. Правда, теперь и сравнить нельзя с прошлым…
– А я ничего не заметила, – призналась следователь, – ходит как королева.
– Характер, – с гордостью произнес Федор Лукич. – Вот что значит одержимость стать киноактрисой.
Вернулись к утреннему разговору с Гаем. Ольга Арчиловна оформила его протоколом. Задала еще несколько вопросов. В том числе – когда появился вчера в Турунгайше Авдонин?
– Эдгар Евгеньевич приехал около двенадцати дня, – ответил Гай. – Сразу в академгородок… Там как раз Аделина была. В начале первого заглянул ко мне в контору, оставил для отметки командировочное удостоверение и, как я уже говорил, просил достать билет. Лето, лучше заранее…
– Когда он думал лететь обратно?
– В четверг.
– Какие у него тут были дела?
– Какие? Научные. Наблюдение за соболями… Что они едят, как влияют погодные условия… Да мало ли! В частности, он должен был отстрелить одного зверька… Состояние меха зимой и летом, видимо, тоже очень интересно для науки.
Федор Лукич достал из сейфа сложенный вдвое плотный листок бумаги с жирной красной полосой наискосок на титуле.
Это было разрешение, выданное в Главном управлении охотничьего хозяйства и заповедников при Совете министров РСФСР. Оно удостоверяло, что Авдонин имел право на отстрел одного соболя в научных целях на территории заповедника Кедровый в срок с 27 июля по 1 августа. Добытую шкурку Эдгар Евгеньевич должен был сдать на кафедру своего института.
Дагурова, ознакомившись с разрешением, вернула его Гаю.
– Хорошо… Значит, Авдонин зашел к вам в начале первого. Дальше.
– Мы пошли ко мне домой, перекусили.
– Марина была дома?
– Да, – сказал Федор Лукич, внимательно посмотрев на следователя… – Обедали втроем.
– Как долго?
– Минут сорок, не больше… У меня были дела в конторе.
– Вы ушли из вашего дома вдвоем?
– Конечно. То есть прихватили еще Султана. Это моя собака. Лайка. Эдгар Евгеньевич, когда приезжал, охотился с ней, конечно с разрешением… Не заходя в контору, Авдонин отправился в академгородок. Переодеться, значит, и заняться своими делами.
– То есть охотой?
– Да, отстрелом.
– С Мариной он как? О чем-нибудь говорил?
– Уверяю вас, – отчеканивая каждое слово, произнес Федор Лукич, – с ней он успел перекинуться лишь двумя-тремя словами. Но обещал зайти вечером, рассказать московские новости.
– Понятно… Ничего настораживающего вы не заметили?
– Да нет. Встреча как встреча… Правда, Эдгар
