едва зарождающейся в ней женской интуицией.
И вот эту тщательно скрываемую липкую развязность Катя видела в гражданском муже мамы.
– Катерина, ты уже взрослая… – голос гражданского мужа дрожал от волнения.
– Я слушаю, – сказала Катя, косясь на учебник.
Николай Петрович откинулся на спинку дивана, широко расставил ноги, шумно сглотнул и стал пялиться на Катю. Верхняя губа у него покрылась капельками пота, а нижнюю он выпятил, как это делал Муссолини, обращаясь с балкона к своему народу. «Я не твой народ, – подумала Катя, – и слушать тебя не намерена».
– Николай Петрович, давайте быстрее, мне уроки надо делать.
Не сводя глаз с Кати, он вынул из кармана пластмассовую баночку – все его добавки были в таких баночках, больших или маленьких.
– Тебе надо это принимать, это очень важно для растущего женского организма.
Катя пожала плечами:
– Я себя нормально чувствую.
– Ты должна слушаться дядю Колю! – Он погрозил ей пальцем, как маленькой девочке, ухмыльнулся, подался вперед и положил руку на ее колено.
Катя вздрогнула и уставилась на него широко распахнутыми глазами.
– От этих пилюль микрофлора в твоем влагалище всегда будет в норме.
К ней потянулась другая его рука. Катя вскочила на ноги, стул упал.
– Уходите! – крикнула она. – Уходите, иначе я людей позову!
Огромный живот надвигался прямо на нее. Катя так и не поняла, как ей удалось проскользнуть между животом и шкафом, – она пришла в себя только в кухне, держа в руке сковороду.
– Не подходите! – крикнула она, когда Николай Петрович, гадко ухмыляясь и сверля ее маленькими злобными глазками, заслонил дверной проем. – Я окно разобью!
Этому ее учил папа: если в доме опасность, разбивай окно тем, что под руку попало, и зови на помощь. Николай Петрович сунул большие пальцы за ремень брюк, выставил вперед ногу и удивленно вскинул широкие брови:
– Ты что, с ума сошла? – Он снова выпятил нижнюю губу и шагнул к умывальнику. – Я за водой пришел. – Он набрал воды в стакан, медленно выпил и, не сполоснув, поставил стакан на сушку для посуды. – Что это с тобой, девка?
– Со мной? – Катя вся дрожала от негодования. – Это вы меня хватали… Это вы!
– Я тебя хватал? – Он прижал руку к груди и выпучил глаза. – Слушай, по-моему, тебе пора к психиатру.
– Я все маме расскажу… Все! Она вас прогонит!
– Маме? – Он изобразил на лице крайнюю степень удивления. – Что ты скажешь маме? Что приставала ко мне? – В его глазах сверкнула злость. – Попробуй…
Он вышел в прихожую, накинул куртку, сунул ноги в ботинки.
– Пойду прогуляюсь, а то с тобой опасно в одной квартире находиться.
Николай Петрович вызвал лифт, а Катя, схватив пальто,
