провожающие меня насмешливые взгляды. «Забавный старикан, – словно бы говорят они. – Такой чопорный и раздражительный! Хотели бы мы взглянуть на этого чувствительного субъекта в наши двадцать – небось, тоже покуривал чего не следует, лапал девчонок и отрывался по полной! Что они там слушали в этой глубокой древности, когда у них на головах еще росли волосы, а банковский счет, напротив, стремился к нулю? Панк-рок? Фолк? Или дрянную, дребезжащую, как и его старинная развалина на колесах, попсу?»
Да, жизнь портит людей, а особенно их портят сидячая работа, бесплодное ожидание повышения по службе, отсутствие в слишком большом доме детей или хотя бы животных. Поэтому мне хочется заорать изо всех сил и шваркнуть чем-нибудь об пол, но я понимаю, что, если сделаю это, Дженни просто повернется и уйдет, не сказав ни слова. А мне нужно знать, почему она меня бросает. Что я сделал не так? Мне необходимо это выяснить! И прямо сейчас!
От сдерживаемых гнева и досады я весь дрожу, но осведомляюсь нарочито ровным голосом:
– Объясни мне все. Пожалуйста. Объясни мне все!
– Ты действительно хочешь это знать? – говорит она, и ее голос дрожит так же, как и мои руки.
– Да, – настаиваю я. – Все. От начала и до конца.
– Это будет непросто, Джордж, – предупреждает она. – Ох как непросто!
– Я постараюсь выслушать тебя. Спокойно. Обещаю не орать, если ты боишься, что нас услышат. Даю тебе слово. А ты постарайся говорить так, чтобы я понял.
Наверное, сарказм неуместен, когда ты стоишь полуголый, небритый и всклокоченный перед безупречно одетой леди в шляпке, пальто и лакированных туфлях, – пусть даже у леди красные глаза и шляпка немного съехала набок, – но я не мог сдержаться, как ни старался.
Дженни неохотно стаскивает с рук перчатки.
– Конечно, с моей стороны было бы бестактно уйти, не сказав, почему я так поступаю… Собственно, я написала записку, но… Раз уж ты проснулся и раз ты этого требуешь, я расскажу тебе все и прямо сейчас. Я… – Она замолкает, глядя в пол, а затем вскидывает глаза и смотрит на меня умоляюще.
Я молча жду. Я молчу, хотя в голове у меня полный кавардак: основания, отчего меня может бросить жена, спутались в один большой клубок. Оказывается, причин так много! Возможно – и это самый веский резон, – Дженни надоело ждать моего повышения, когда из клерков среднего звена я наконец-то перемещусь в начальство и она получит возможность покупать себе новые дорогие платья? Или ей надоело жить в этом не слишком фешенебельном районе бок о бок с коммивояжерами, вышедшими в отставку капралами и прочим малопочтенным сбродом, единственные развлечения которых – обсуждать соседей, сплетничать на улице да надираться по вечерам? Или… или же она узнала о моем флирте с секретаршей из соседнего отдела? Да, признаю, флирт был не совсем невинным, еще немного – и мы с той крошкой, имени которой сейчас я даже не могу вспомнить, зашли бы намного дальше дозволенного приличиями! Уж не
