style="font-size:15px;"> Эти деньги, эта любовь, надежда на то, что у него будет счастливая семья и уютная жизнь, постепенно начали превращать нашего пламенного революционера в мелкого буржуа, недоверчивого и трусливого. И он написал в письме одну фразу, которая очень удивила бы читателей «Революций Франции и Брабанта»:
«Не вызывайте ненависти завистников Ваших и не рассказывайте им об этом!..»
Свадьба состоялась 29 декабря 1790 года в Сен-Сюльписе. Свидетелями на свадьбе со стороны Люсиль были Робеспьер и Себастьян Мерсье, а со стороны Камилла – депутат Жером Петьон и Алексис Брюляр.
После окончания мессы кюре попросил новобрачного в своих статьях с уважением относиться к религии.
Камилл с легким сердцем пообещал делать это в присутствии шестидесяти приглашенных. Хотя сам про себя решил, что будет лишь иметь это в виду.
– Я пришел туда вовсе не для того, чтобы сказать «нет», – воскликнет он позднее…
Священник долго расхваливал новобрачную. Та, в розовом платье, счастливо улыбалась. Затем он обратился к Камиллу:
– …Вы прославились на всю страну своими республиканскими статьями, и имя ваше навсегда останется в летописях Революции…
Присутствовавшие на бракосочетании вдруг увидели, как журналист смертельно побледнел и прикусил губу. Рассказывают, что Робеспьер, стоявший с ним рядом, ткнул его локтем в бок и прошептал:
– Заплачь же, если сможешь, лицемер…
И тогда Камилл разрыдался. Следом за ним прослезились и все гости. Все, кроме Неподкупного69, разумеется. Его не трогало никакое волнение…
Свадебный стол был накрыт в квартире, снятой молодыми супругами по улице Театр-Франсе в доме 1 (сегодня это дом 38 по улице Одеон), на втором этаже над полуподвалом.
За столом гости много смеялись, пели песни, а на десерт веселый Робеспьер полез под стол для того, чтобы, согласно обычаю, развязать подвязку новобрачной70.
И кто бы мог тогда предположить, что спустя два года все шестьдесят гостей веселой свадьбы покинут этот мир, а самый галантный из них, не дрогнув, отправит молодоженов на гильотину?
Если верить словам одного близкого приятеля журналиста, первая брачная ночь Камилла и Люсиль была очень бурной.
«После того, как последний гость покинул дом, – писал Антуан Перро, – молодые, не в силах более сдерживать свою натуру, устремились в спальню настолько поспешно, что сорвали со стены картину и сломали кресло.
Люсиль сбросила с себя одежду. Возбуждение ее было столь велико, что она разбила стоявшую на полке камина вазу. А в это время Камилл, волнение которого было ничуть не меньшим, чем волнение жены, неловким судорожным движением ноги порвал свои панталоны»71.
Эти мелкие происшествия никак не сказались на действиях молодоженов, ничуть не охладили их пыл. Они бросились на кровать и начали проявлять интерес друг к другу с помощью всем известных жестов.
И
