ты уже ничем не сможешь помочь.
– И всё же мне обязательно нужно вернуться к нему.
Отец вздохнул, прислонил к стене Замка свою ношу и кивнул:
– Иди, основное дело мы сделали, теперь можно не торопиться. У тебя всегда была привычка помогать больным и старым животным.
– Отец, он же человек.
– Какая разница, сын? Какая разница? Когда приходит пора, и для тех и для других важно, чтобы такой, как ты, оказался рядом.
Я заковылял назад как можно скорее. Вообще-то моё тело, несмотря на видимое уродство, никогда меня не подводило – только холодными зимними вечерами, когда по улицам носились белые гончие Холодной Госпожи, бывало, кости начинали ныть, – а так оно было довольно быстрым и служило мне исправно. Но сейчас казалось, что я двигаюсь слишком медленно, и чтобы добраться до комнаты хозяина Замка, понадобилась вечность. Словно я продирался сквозь само время, которое уходило от старика.
Хозяин Замка лежал на полу, примостившись между грудами хламья, и сам походил на старую ветошь. Я остановился, не в силах больше сделать и шага. Ещё никогда я не видел близко покойников: когда умерла мама, я был ещё слишком мал, чтобы что-то понимать. Теперь меня охватил ужас. Но лежавший на полу человек пошевелился. Я сделал несколько шагов вперёд и снова замер. Это был уже не старик. Точнее, это был не тот старик, которого мы оставили, унося вишню. Словно кто-то смёл с него слой старого, грязного снега, и из-под него, как первые цветы, проглянули благородные черты лица, внутренняя сила, дышавшая сквозь старческие морщины, и мудрость в каждом изгибе этих морщин. Изменился не только хозяин Замка, воздух в комнате стал чище.
– Я теперь другой? – спросил он меня, открыв глаза. И я удивился, настолько яркими и молодыми они были.
Во рту пересохло, и в ответ я смог лишь кивнуть.
– Это потому что Дэмон меня покинула. Теперь, Мир, я свободен. Мы с Замком свободны и можем уйти. Как же долго я ждал этого.
И я понял, что́ отобрала Дэмон у старика. Она забрала его человечность, теперь вновь вернув за ненадобностью.
– Когда она уходит, всегда возвращает украденное, – подтвердил старик мои мысли. – Я рад, что ты пришёл ко мне. Прости меня за все резкие слова, что я сказал тебе. Я очень об этом сожалею. Но это говорила моя боль. Ты не поверишь, но на свете мало по-настоящему злых людей, чаще всего люди делают зло из-за того, что им больно, словно пытаясь переложить свои страдания на другого. Но это никого не оправдывает, и меня тоже, прости…
– Ничего, – кивнул я. – Я привык. Могу я вам чем-то помочь?
– Можешь. Не перебивай и выслушай мою историю до конца. Я надеюсь, что мне хватит сил, чтобы рассказать её тебе. Ты должен знать правду. Потому что Дэмон теперь свободна. И я уверен, польстилась она не только на голос. Её привлёк ты, твоё уродство и твоё чистое сердце.
– Что вы знаете о моём сердце?
– Я не знаю, ведь я не Дэмон, но сдаётся
