style="font-size:15px;"> – Ух ты, кое-что есть, вес имеется! – и положил на место.
– Упырь, может, прибрать золотишко-то? Всё ж мы горбатились на него, – предложил Брагин.
– Согласен, горбатились, но брать не будем, – многозначительно ответил Рябов, глядя на Плешева, и захлопнул крышку ящика. – Не за этим пришли, незачем нам эти камушки.
Упырю стоило порядком усилий с небрежностью закрыть ящик. Ведь не так просто отказаться от таких «камушков», а чтоб показать, что золото ему безразлично он и не мог поступить иначе. Хотя при виде драгоценностей Упыря внутренне затрясло, жгло острое желание прибрать к рукам, ведь вот оно, что ж не брать. Пересилил себя Упырь, не стал забирать, да и как не пересилить, коль там, через что решили продвигаться, через дальние в тайге прииски, куда больше этого богатства. А сейчас как раз тот случай, при котором можно сбить будущих преследователей с толку, оставить их один на один со своими предположениями, пусть гадают: почто сбежали труженики, куда ноги уносят беглецы, по каким тропам искать и ловить их?
Плешев смотрел на всё удивлёнными глазами и не верил тому, что сейчас происходит в конторе.
– Пестриков, как это понимать? Ты что творишь? Да за такое тюрьма пожизненная. Как ты мог? – стал возмущаться Плешев.
– Опять раскаркался, да ты я смотрю неугомонный прыщ какой-то, – с этими словами Упырь подошел к Плешеву и резко ударил кулаком по лицу. Ударил крепко, до хруста в пальцах.
Плешев упал, застонал от боли. Кровь хлынула из носу, и он стал трясущейся рукой утираться, отчего больше размазывал по лицу вытекающую жидкую плоть.
– Мужики, повяжите-ка его верёвкой, да так, чтоб не смог сам ослободиться, завтра по утрянке придёт начальство, вот и подымут бедолагу, – распорядился Упырь, а Плешеву тут же высказал: – Для тебя ж стараюсь, вишь, как раскрасил, всяк даже сомлеваться не станет, что ты нам в чём-то подмог. Боролся, мол, с грабителями, – тут Упырь зло ухмыльнулся, а у Плешева на душе стало ещё тягостнее.
Проха и Клин связали беднягу. Упырь в упор смотрел на Плешева и перед тем, как подельникам дать команду покинуть контору, пригрозил ему:
– Ты вот что, Федот, да не тот, лежи смирно и сопи до утра, не вздумай орать – звать кого на помощь. Заруби себе на носу: коль языком кому сболтнёшь, по каким местам шагать мы собрались, – ты не жилец. Да и соображай, прознает твоё начальство про бумагу тобой рисованную, – Упырь приложил руку к груди за пазухой, куда положил пакет с картой, – головы тебе и без нас не снести, так что моли Бога, чтоб мы удачно до дому до хаты добрались.
Выходил Упырь последним, присел на корточки перед Плешевым, вставил ему в рот кляп из тряпки и зло сплюнул на пол.
– Так верней будет, чтоб голос не подал. – И сквозь зубы настоятельно посоветовал: – Начальству доложишь, как дознаваться будут, мол, меж собой мы базарили, хотим идти по Витиму, минуя Бодайбо окольными путями. Понял? – Плешев мотнул головой в знак согласия. – Да не перепутай, Федот, а то и впрямь не тот будешь.
