у меня одна появилась… Есть тут местечко на другом берегу – остров небольшой, за ним подъём на обрыв и в распадок. В темноте вы его наверняка и не разглядели. Вот туда мы и наведаемся.
– Шибко плохой места! – неожиданно заявил Зиновий. – Тьфу, какой плохой! Наш народ туда никогда не ходит.
– Почему? – удивился Олег.
– А вот слушай, – Зиновий вновь окутался клубами табачного дыма и лишь потом заговорил: – При царе было. Я ещё малой был, но помню. Купец приехал, говорил, в том месте много шкур добыть можна. Шибко много денег обещал. Дурной купец… Однако некоторые охотники согласились. Брат мой старший с ними был. Он только бабу взял, деньги нужны были. Купец сам тоже поехал, шкуры считать. По реке ушли, она тогда ещё не замёрзла. Четыре день прошёл, я утром рано на берег вышел. Смотрю – брат по реке плывёт. Голову видна, плечи видна, больше ничего не видна. Мимо стойбища проплыл, лицо мёртвое ко мне повернул, наверно, сказать что-то хотел, да не смог… Я шибка испугался, в тайга убежал. На другой день пришёл в чум, всё отцу рассказал. Он людей собирал, искать охотников пошли. Лодки нашли, купец нет, охотник тоже нет… Совсем, однако, сгинули. Больше никто это место никогда не ходил. Наши его Долиной Смерти кличут…
Олег заметил лёгкую улыбку, скользнувшую по губам бакенщика, и вопросительно посмотрел на него.
– Слыхал я эту историю, Иваныч, – пояснил Яков Антонович. – Да только дело в том, что сам в семидесятых годах в том распадке побывал. К нам геологи приезжали, изучали, какие в местных горах камни есть и руды. Ущелье узкое, чем дальше, тем теснее горы друг к другу прижимаются. Зверей нет, птиц и тех не видно. Место и в самом деле плохое, люди там злобятся, ругаются чуть что. Мимо проплывать и то неприятно, особенно при умирающей луне. Ни с того ни с сего тоска нападает смертная… Серьёзного ничего мы в той долине не нашли, побродили дней десять и вернулись. Однако вашим, похоже, больше забраться некуда – не в болота же они ушли, для этого нужно совсем больным на голову быть…
Олег молча пожал плечами. Да бакенщик, похоже, и не ждал ответа и закончил:
– Ну да ладно. Утро, как говорится, вечера мудренее. Давайте-ка спать…
– Помнится, тут и золотоискатели по округе шарились, – сказал Алексеев. – Может, они что-нибудь знают?
– Спохватился, – хмыкнул Яков Антонович. – Давно уже эту братию попёрли. Откупил какой-то богатей всю территорию, пообещал промышленное производство золотишка наладить. Да только никак не соберётся… Однако мысль ты высказал верную: заверну-ка я и к охранникам, которые день-деньской баклуши бьют, но никого на старые прииски не допускают. Крюк невелик.
– А ведь в бригадах тех лихие ребята встречались, – припомнил Олег. – Неужто без споров послушались и ушли?
– Пошумели, конечно, – усмехнулся бакенщик. – А куда денешься? Плетью, как говорится, обуха не перешибёшь. Да и что сделать можно, если охрана вооружённая на тебя зверем глядит, а вся милиция на корню скуплена?
– М-да… – не стал развивать тему Алексеев, а в памяти всплыло
