оказалось лучше. Гроб затащили в салон, кряхтя, отодвинули в хвост самолета. Машина уехала. Старший лейтенант остался у самолета. «Значит, полетит с нами», – подумал Остудин, и ему сразу стало легче. Больше всего его мучила предстоящая встреча с Кузьминым. Теперь рассказывать о смерти Саши придется старшему лейтенанту. Подойдя к нему, Остудин протянул руку:
– Хочу с вами познакомиться. Я начальник Таежной нефтеразведочной экспедиции. Сашин отец работает моим заместителем.
– Смышляев, командир взвода, – ответил старший лейтенант и впервые внимательно посмотрел на Остудина.
– Саша служил у вас? – спросил Остудин, хотя понимал всю нелепость вопроса. Спросить ему хотелось совсем о другом.
– Он был у меня командиром отделения, – без всякой интонации в голосе, по-казенному сухо ответил старший лейтенант.
– Как нелепо устроена жизнь, – вздохнул Остудин и посмотрел на самолет, в котором лежал мертвый Саша Кузьмин. Он понял, что цинковый гроб находится в деревянном ящике. – Летом он собирался жениться.
– Я слышал, – сказал комвзвода и поставил чемоданчик на землю.
– Как он погиб? – Остудин повернулся лицом к Смышляеву. Ему хотелось подробнее рассмотреть человека, вернувшегося с линии фронта.
– По-мужски. Остался прикрывать ребят, пошедших на прорыв. – Смышляев говорил медленно и все так же бесстрастно.
– А шансы у него были?
– Никаких. Он спасал других. – Смышляев посмотрел, как от Ан-24 отвозят трап, по которому только что поднимались пассажиры.
– Не знаю, как обо всем этом рассказать отцу, – произнес Остудин, глядя на старшего лейтенанта. – Он и без того живет на одних лекарствах.
Остудин хотел, чтобы Смышляев ответил: «Я сам скажу отцу, для этого меня послали». Но, видимо, никто Смышляева не посылал, и он, раненый, полетел не домой, лечиться, а сюда, хоронить друга. Молчание тянулось и тянулось, потому что искреннее переживание всегда молчаливо. Первым заговорил офицер.
– Скорее бы вылететь, – выдохнул он и поднял глаза к небу. – Сколько нам добираться до места?
– Если будет попутный ветер, часа четыре.
И тут Остудин увидел идущего к самолету командира экипажа, рядом с которым была женщина. Одного взгляда на ее фигуру в ладной, аккуратненькой шубке, на высокую соболью шапку было достаточно, чтобы у него застучало сердце. Это была Таня. Он понял, что именно о ней говорил второй пилот. Знала ли она, что ей придется лететь одним самолетом с ним? По всей вероятности, нет. То, что они должны были встретиться в Таежном, не вызывало сомнений. Но она не могла заранее предположить, что эта встреча произойдет сейчас и при таких обстоятельствах.
С того самого момента, когда они увиделись впервые, он ни на минуту не забывал о ней. Однажды ему показалось, что они могли бы часами сидеть вместе и разговаривать, не произнося ни слова. Достаточно было смотреть в глаза друг другу. Так она понимала
