беря письмо. – И конверт, пожалуйста. На штемпеле – Лондон, Юго-Запад, 7 июля. Гм! В углу – отпечаток мужского большого пальца. Вероятно, почтальона. Бумага самого лучшего качества. Конверт – шесть пенсов за пачку. Человек со вкусом, по крайней мере в этом отношении. Обратного адреса нет. «Будьте сегодня вечером у третьей колонны, слева у входа в театр „Лицеум“. Если вы боитесь, возьмите с собой двоих друзей. С вами поступили несправедливо. Это должно быть исправлено. Полиции не сообщайте. Если вмешается полиция, всё рухнет. Ваш доброжелатель». Н-да, действительно! Отличная, превосходнейшая загадка! Что вы собираетесь делать, мисс Морстен?
– Это как раз я и хотела у вас спросить.
– Тогда, конечно, сегодня вечером мы едем, куда указано в письме. Вы, я и, конечно, доктор Ватсон. Он самый подходящий для этого человек. Ваш незнакомый доброжелатель пишет, чтобы вы привели с собой двоих друзей. А мы с Ватсоном уже не раз работали вместе.
– А доктор Ватсон согласится пойти? – спросила мисс Морстен, и я услыхал в её голосе чуть ли не мольбу.
– Почту за честь и особое счастье, – сказал я горячо, – если смогу быть вам полезен!
– Вы оба так добры ко мне, – ответила мисс Морстен. – Я живу очень уединённо, у меня нет друзей, на чью помощь я могла бы рассчитывать. Так я приду к вам к шести. Это не будет поздно?
– Только не опаздывайте, – ответил Холмс. – У меня к вам ещё один вопрос. Скажите, это письмо написано тем же почерком, что и адрес на коробках с жемчужинами?
– Они у меня с собой, – ответила мисс Морстен, вынимая из сумочки несколько листов обёрточной бумаги.
– Вы идеальный клиент. У вас хорошая интуиция. Ну, посмотрим.
Он разложил листы на столе и стал внимательно разглядывать один за другим.
– Почерк везде, кроме письма, изменён, – сказал он вскоре. – Но никакого сомнения: все адреса и письмо написаны одним человеком. Смотрите, «е» везде одинаково, обратите также внимание, как изогнуто конечное «s». И там и здесь видна одна рука. Я не хотел бы заронить в вас ложную надежду, но скажите, мисс Морстен, нет ли сходства между этим почерком и рукой вашего отца?
– Никакого.
– Я так и думал. Так, значит, мы ждём вас в шесть. Позвольте мне оставить у себя все эти бумаги. Я ещё подумаю о вашем деле. Время у нас есть. Сейчас только половина четвёртого. До свидания.
– До свидания, – ответила наша гостья и, спрятав коробочку с жемчужинами за корсаж и взглянув на нас обоих добрыми, ясными глазами, ушла. Стоя у окна, я смотрел, как она удалялась лёгким, быстрым шагом, пока серая шляпка и белое пёрышко не затерялись в серой толпе.
– Какая очаровательная девушка! – воскликнул я, повернувшись к моему другу.
Холмс опять разжёг свою трубку и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла.
– Очаровательная? – переспросил он апатично. – Я не заметил.
– Нет, Холмс, вы не человек, вы арифмометр! – воскликнул я. – Вы
