Министерство здравоохранения рекомендует через каждый час делать пятиминутную производственную гимнастику. Думаю, и нам стоит последовать этому совету. Не возражаете?
– Возражаем, – сказал Расул.
– Почему? – насторожился Микоян.
– Я целый час руку поднимаю – опускаю, поднимаю – опускаю. Разве это не гимнастика?
И это ему простили!
Но когда на правительственном банкете в Кремле по случаю юбилея Октябрьской революции Расул поднял тост «За дагестанский народ, предпоследний среди равных», а на вопрос: «Как это могут быть среди равных предпоследние?» ответил: «Последние у нас – евреи», это ему уже простить не смогли! На него так обиделись, что даже исключили из членов Президиума. Но через какое-то время вернули, – видимо, поняли, что без Расула Гамзатова на Президиуме очень скучно.
Многое из сказанного Гамзатовым стало афоризмами. Упомяну только последний:
«Дагестанцы, берегите эти бесплодные голые скалы, кроме них у вас ничего нет!»
Чей-то папаша
Летом в 1963 году в Дом приемов Правительства СССР – здание, что находится за высоким желтым забором на Воробьевых горах напротив «Мосфильма» – пригласили нескольких кинорежиссеров (человек пятнадцать – двадцать), в их число попал и я.
У Гены Шпаликова есть стихи, которые мы часто пели под гитару:
Мы поехали за город,
А за городом дожди,
А за городом заборы,
За заборами вожди.
Там трава не мятая,
Дышится легко,
Там конфеты мятные,
Птичье молоко.
Забор был, трава была, дышалось легко, а вот вождей и конфет «Птичье молоко» не было. То есть, может быть, они где-то и были, но нам их никто не показал. Зато были клумбы, беседки и фонтан.
Охрана меня, к моему великому удивлению, пропустила, не заглянув в документы:
– Проходите, товарищ Данелия.
У фонтана, перед желтым зданием с колоннами, уже стояли человек шесть «наших» и гадали: «Что будет? Зачем позвали?»
Я огляделся. Возле беседки скромно стоял пожилой грузин в плаще и шляпе, с очень знакомым лицом. Когда мы встретились глазами, он мне кивнул, я кивнул в ответ. «Это отец кого-то из моих тбилисских приятелей», – подумал я. Подошел к нему, поздоровался за руку и спросил, когда он приехал? Он сказал, что сегодня. Я спросил, где он остановился? Он сказал, что прямо из аэропорта – сюда. Я сказал, что если будут проблемы с гостиницей, могу помочь – у «Мосфильма» есть связи. (Попасть в гостиницу в Москве без связей или без взятки тогда было невозможно.) Он поблагодарил и сказал, что сегодня прямо отсюда улетает. Я сказал, что могу подвезти его в аэропорт, если надо. Тут, напротив, во дворе «Мосфильма», у меня машина. (У меня тогда был «москвич» морковного цвета, которым я очень гордился.) Он поблагодарил и сказал, что машина у него будет. Тут к нам подошел плечистый молодой человек в серой тройке и обратился к моему собеседнику:
– Василий
