этот Кикабидзе едет на осле, и у него ноги по земле волочатся? – спросил министр.
Этого объяснить Сурин не смог. И мне пришлось лететь в Тбилиси.
В Тбилиси мы с Резо Габриадзе показали фильм Дэви Стуруа, секретарю ЦК по идеологии, – Дэви был младшим братом моего приятеля, журналиста Мэлора Стуруа.
Стуруа-младшему фильм понравился, и он сказал, что завтра, после заседания бюро, вместо обещанной французской комедии он покажет Мжаванадзе и членам бюро наш фильм. (О том, что министр наш фильм забраковал, мы Дэви не сказали: для него это было бы «мнение Москвы».)
Назавтра к шести, как было назначено, мы с Резо явились в ЦК. Заседание всё не кончалось, и мы с Резо часа три околачивались возле зала и строили предположения, что́ может им не понравиться. В итоге у нас получилось, что им может не понравиться всё.
Мжаванадзе и другие члены бюро появились где-то около девяти. Впереди шли Дэви и русский генерал-полковник (очевидно, командующий Закавказским военным округом), потом Мжаванадзе и второй секретарь (русский), а за ними тянулись человек восемь усталых грузин весьма почтенного возраста. Дэви представил Мжаванадзе Резо и меня. Василий Павлович поздоровался с нами за руку, а мне сказал:
– Мы же с вами знакомы, Георгий, помните?
Я ответил, что, конечно, помню, и предложил перенести просмотр на завтра, потому что они, очевидно, устали после такого долгого заседания.
– Не надо ничего переносить, фильм веселый, смотрится легко, – сказал Дэви.
– Но это не чистая комедия, – предупредил я, – это трагикомедия.
– Это как? Сначала трагедия, а потом комедия? – спросил Василий Павлович.
– Нет, у них наоборот – сначала весело, а потом грустно, – объяснил Дэви. – Но общее впечатление светлое.
И мы начали смотреть картину. Самым активным зрителем оказался генерал. Когда на экране запели песню: «Однажды русский генерал вдоль по Кавказу проезжал, и грузинскую он песню по-менгрельски напевал…», генерал, который сидел в первом ряду, обернулся, взглянул на нас с Резо и сказал: «Ну, ну…»
«Не надо было эту песню петь», – подумал я.
– Напрасно мы эту песню взяли, – шепнул мне на ухо Резо.
Когда на экране появился парикмахер, которого играл Филиппов, генерал спросил:
– Это актер Сергей Филиппов?
– Да, – ответил я.
– Он у вас грузина играет?
– Да.
– Ну-ну.
«Надо было на эту роль грузинского актера взять», – подумал я.
– Не надо было Филиппова брать, – прошептал мне на ухо Резо.
Когда появилась Настя Вертинская, которая играла Мери, русский генерал снова спросил:
– У вас и Анастасия Вертинская грузинку играет?
– У Анастасии Александровны мама грузинка, товарищ генерал, – сказал Дэви.
– Ну-ну, – повторил генерал.
Мжаванадзе во время просмотра молчал, только один раз, когда убили офицера
