сюда. У него было множество братьев и сестёр, и они вместе с родителями калечили его всем, что попадётся под руку. Били, главным образом, в область головы. Поначалу за малейшие провинности, а затем, войдя во вкус, делали это просто так, для удовольствия. Как-то раз его отец заявил, что из-за бурного роста цен и снижения зарплат им стало не хватать денег, чтобы прокормить всех. Потребовалось срочно избавиться от лишнего рта, и в итоге выбор пал на Серёжу.
На огороженной высоким забором территории интерната находился небольшой пруд, в котором обитала всякая мелкая живность. Мы часто проводили там свободные часы. Я заворожено смотрел на то, как Серёжа умерщвлял пойманных лягушек и жаб. Он регулярно устраивал для меня разнообразные представления с разделыванием земноводных. Серёжа ловко орудовал острым лезвием, вынутым из бритвенного станка, слюни длинными нитями свисали с его открытого рта, а в это время сердце моё неистово колотилось в волнительном ожидании мгновения, когда состоится передача права быть хозяином боли. Однажды этот момент наступил, и он был незабываемым.
– Хошь, а? – спросил он и вложил мне в руку лезвие.
Когда я сжал пальцами острый кусок стали, меня охватило ощущение невероятного превосходства и прилива неведомой силы. Серёжа крепко держал в руках огромную зелёную жабу. Я слегка разволновался и не знал с чего начать. Мой выбор пал на её выпученные от ужаса глаза, и я острым кончиком сковырнул их один за другим. Глаза упали в грязь. На том месте, где они раньше были, показались ямочки, которые мгновенно наполнились кровью. Я не удержался и лизнул их. Ничего особенного я не почувствовал, на вкус кровь была, как проточная вода из крана. Следом я немного погрузил лезвие в голову жертве и неторопливо повёл по направлению к низу тела. Скользкая оболочка эффектно расползалась, оголяя нежную плоть. После потрошения я отрезал ей задние лапы. Питание в интернате было неважным, и мы постоянно были голодны. Порции были маленькими, а рацион однообразным, так как повара и остальные работники целыми пакетами крали продукты и уносили домой. Я очистил лапу от шкурки, положил себе в рот и длительное время жевал, прежде чем проглотить, перемалывая хрупкие косточки. Назойливый голод временно отступил. Другую лапу я передал Серёже, но в отличие от меня, он не смог удержать её в себе, и она вышла обратно с блевотиной, состоящей из непереваренного риса с изюмом в желудочном соке. После такой успешной пробы я начал регулярно поедать лягушек и жаб, убивая по нескольку штук за день.
Временами к нам забредали кошки, и мы частенько ловили их, а потом подходили к забору, в котором зияла дыра размером с футбольный мяч и терпеливо ждали. Когда рядом пробегала собака, мы кидали кошку на ту сторону и с упоением наблюдали за их беготнёй. Ловким животным в большинстве случаев удавалось сбегать, но как-то раз одному из них совершенно не повезло, и он угодил прямо в свору, состоящую из нескольких крупных псин. Это было одно из лучших зрелищ,
