товарища, у которого возникли какие-то проблемы личного порядка. День выдался очень хлопотный, пациенты вели себя чрезмерно возбуждённо, наверное, погода сказывалась, поэтому он очень устал и где-то около полуночи уснул на диване в приёмном покое. Дежурным врачам это, кстати, не возбраняется – если случится что-то чрезвычайное, медсестра обязательно разбудит. Медсестра в больнице то же самое, что сержант в армии – главная надежда и опора.
При сдаче и получении ключей он не присутствовал и о том, покидал ли охранник свой пост, ничего определённого сказать не может. В шесть утра медсестра, дежурившая на пятом этаже, срочно вызвала его наверх и там сообщила о случившемся. Войдя в палату, он констатировал смерть Намёткина, причина которой была очевидна – порции воздуха одна за другой с шипением вырывались из повреждённого шланга.
По инструкции он обязан был первым делом доложить о происшествии главному врачу, а затем действовать согласно его указаниям. Но, поскольку профессор Котяра находился в отъезде, не оставалось ничего другого, как позвонить в милицию.
Лично он не сомневается, что это заранее спланированное и умело осуществлённое убийство, хотя, честно говоря, мотива для него не видит. Намёткин был человеком совершенно заурядным, давно утратил все связи с внешним миром и в силу своего физического состояния мог представлять интерес только для психиатров, поскольку страдал не только параличом травматического происхождения, но и какой-то очень редкой формой душевного расстройства, сходного с шизофренией.
– Шизофрения – это, кажется, раздвоение личности? – уточнил Донцов.
– Не только. Клинические проявления этой болезни весьма разнообразны. Но в любом случае это глубокое и часто необратимое перерождение сознания, иногда приводящее к весьма любопытным результатам. Шизофреники совершили немало научных открытий и осчастливили человечество многими шедеврами искусства.
– Вы хотите сказать, что лечить шизофрению не всегда целесообразно?
– Нет, так вопрос не ставится. Подагра, кстати, также возбуждает творческие способности. Но это не повод воздерживаться от её лечения. Просто для думающего врача существует соблазн использовать болезнь в позитивных целях. Ведь талант, скажем прямо, это тоже отклонение от нормы. Найдите вирус таланта и станете нобелевским лауреатом. Между прочим, в нашей клинике занимаются не только лечением, но и научными исследованиями.
– Я что-то не пойму… Намёткина лечили или использовали вместо лабораторной крысы?
– Чего не знаю, того не знаю. У нас не принято интересоваться темами работы коллег, пока их результаты не будут опубликованы.
– Короче говоря, в жизни и смерти Намёткина могли быть заинтересованы только психиатры. И главным образом те, которые им занимались.
– Никто в нём не был заинтересован. Он был коматозником. Растением. Овощем. Всякая работа с ним прекратилась полгода назад.
– Зачем
