на Валерия черными большими глазами.
– Кто вы такой? – спросил он.
– Проезжий, – сказал Валерий. – Считай, что вам крупно повезло. Не люблю, когда на моих глазах мочат людей без моего на то разрешения. Тебе, Миша, сколько лет?
– Пятнадцать. И три месяца.
– И давно у нас с пятнадцати права выдают? – поинтересовался Нестеренко.
– А давно у нас в черте города на ста сорока ездят? – возразил мальчик.
– Почему в тебя стреляли?
– Это, наверное, не в меня. Это в отца. Тачка-то отцовская, – пояснил мальчик.
– А кто отец?
– Генеральный директор «Рыково-АВИА», – сказал мальчик.
– Это что – аэропорт Рыковский?
– Авиакомпания и аэропорт.
– С ума сойти. Он что, еще существует? Я думал, он давно загнулся.
– Так, – проговорил мальчик, – летаем немножко.
– И за что на твоего папашу наехали?
– Не знаю, – сказал мальчик. Черные глаза упрямо сверкнули. Он явно что-то знал, но беседовать на эту тему со случайным проезжим, которому не нравится, когда в людей стреляют без его позволения, не намеревался.
– Не надо в больницу, – попросил мальчик, – отвезите нас домой.
Сазан обошел искалеченный «паджеро», попинал словившее пулю колесо. Сразу за тачкой, ровно посередине дороги, тянулась слабая темная полоса из масляных капель. Сазан с неожиданным беспокойством подумал, что, если найдется какой-нибудь крутой гаишник, он просто отследит подраненную машину по следу, тянувшемуся за ней, как капли крови за тяжелораненым. Н-да. Надо было бы позвонить Мухе, но мобильник приказал долго жить. Что же касается уличных телефонов, тут Валера не питал иллюзий. В поисках живого аппарата он спокойно мог бы исколесить полгорода, и к тому же, говорят, они сейчас работали на каких-то хитрых жетонах, которых Валера никогда в жизни не видел.
– В натуре, – сказал Сазан. – Отвезу. В Рыково. В час ночи. К черту на рога. По незнакомой дороге. Два часа езды. Ты молись, если эта тачка еще полчасика протянет…
Спустя два часа Миша и Лера были уложены спать в гостевых комнатах на даче Сазана в Яблочкове. Ребята, охранявшие дачу, обладали достаточными врачебными навыками, чтобы оказать детям первую помощь и наложить шину на сломанную руку Миши.
Детей вымыли, вычистили и выдали обоим снотворные таблетки в количестве двух штук на душу.
Когда суета улеглась, а часы в гостиной важно пробили три часа ночи. Сазан набрал номер сотового телефона, оставленный ему Мишей. Трубку, несмотря на позднее время, сняли почти немедленно.
– Виталий Моисеевич? – сказал Нестеренко.
– Кто говорит? – с надрывом закричали в трубку.
– Неважно. Я насчет вашего ребенка. Он у меня…
Нестеренко остановился. В трубке послышался странный звук, словно кто-то втянул воздух сквозь зубы и потом выдохнул.
– Ты… – начала трубка.
Дальнейшие
