вздохнул и горестно замолчал, видимо, вспомнив, что Игоря уже нет и заказывать микроскопы по цене «мерседеса» больше некому…
– А что было сначала – векселя, Спиридон или губернатор?
– Губернатор.
– То есть как только вы лишились высокого покровительства, то на вас наехали все: от местных качков до местной ментовки?
Если молчание – знак согласия, то Санычев, видимо, был согласен с утверждением.
– Из-за чего вы поссорились с губернатором?
Санычев насупился.
– Аппетит у него большой.
– Например?
– В области третий год строят онкологический центр, И под эту стройку, натурально, создан внебюджетный фонд, в который все мы, конечно, жертвуем…
Директор помолчал.
– Если бы те деньги, которые я отдал в этот фонд, остались мне, я бы ровно еще одну такую «Зарю» рядом обустроил. А так аж две пустые коробки построили, да и то фундамент с восьмидесятых остался! Он бы, гад, хоть половину воровал, а он все гребет, как саранча! И когда я сказал, что больше я денег туда не дам, губернатор аж истерику закатил: ах я сволочь… да на святое дело… ах я детей лечить не хочу! Да…
Директор горестно махнул рукой и замолк.
– А почему Игорь так бедно жил? – спросил Сазан.
– Что значит бедно? Машина есть, дом шесть комнат. Почему не квартира? Он сам в городе не хотел жить, тухло ему было в городе… У него участок, заметил, какой? В добрый гектар.
Санычев выставил перед собой толстую руку, загнул мизинец, начиная считать:
– Мы его матери операцию сделали в Швейцарии, еще когда завод лежал на печи, как Илья Муромец. Мы ему лабораторию выстроили. Игорь очень недешево заводу обходился. Знаете, сколько его статья заводу стоила? Триста тысяч долларов без копеек. Оно, конечно, грех на открытиях деньги считать, а вы мне найдите в России сейчас дурака, который такие бабки Пастеру даже из казны отдаст, я уж о частном бизнесе не говорю! И завод с этого ни гроша прибыли не получил, только головную боль, потому что Игоря всякая заграница на части стала рвать. И хрен этот шведский не правду лопочет, что Игорь здесь свой талант губил. Это еще не известно, где бы ему проще работать было. Если бы он в этой своей американской лаборатории триста тыщ на реактивы вздумал истратить, так ему бы прежде полгода бумажки бы пришлось заполнять. Он бы к этому времени от тоски издох… А тут он приходит ко мне, я покричу-покричу, да и хлоп подпись!
И Санычев грустно махнул рукой.
На директорском столе зазвонил телефон. Санычев в раздражении снял трубку.
– Что такое? Просил – не соединять!
Выслушал ответ, удивился и протянул трубку Валерию.
– Это тебя. Милиция. Полковник Молодарчук, вишь, начальство засуетилось…
Валерий
