эксперт-криминалист. – Но как технически это могло быть выполнено? Как они не утонули в бассейне?
– Наличие воды в легких установит или опровергнет вскрытие, – судмедэксперт пожал плечами, – но я вообще не наблюдаю никаких визуальных признаков того, что они находились в бессознательном состоянии. Напротив – обратите еще раз внимание на характер странгуляционных борозд, на следы, которые оставлены на шеях всех четверых узлами веревок. По крайней мере, по этим следам с большой долей вероятности уже сейчас можно утверждать, что тела всех четверых потерпевших в момент наложения петель находились в вертикальном положении.
– То есть вы хотите сказать – все они стояли? Это где ж это? Здесь, в бассейне? – хмыкнул эксперт-криминалист. – Но это невозможно. Хоть бассейн и неглубокий – это невозможно.
– Никита Михайлович, а вам не кажется, что… – судмедэксперт не договорил, словно опять не решаясь произнести вслух свою версию происшедшего.
– Василь Василич, вы помните дело Гуридзе? – спросил его Колосов. – Инсценировка самоубийства в Ногинске?
– Конечно, помню. Чистейшей воды была инсценировка. Его избили, задушили шнуром от видеомагнитофона, а потом уже повесили на люстре, инсценируя суицид. Нами были зафиксированы множественные гематомы в области грудного отдела, брюшной полости и…
– Этот Гуридзе, он ведь по комплекции своей был примерно как вот этот? – Колосов указал на бритоголового мертвеца.
– Да, пожалуй.
– И весьма активно сопротивлялся.
– Без сомнения. Когда его пытались удушить шнуром. Побои были нанесены в ходе драки его убийцей, чтобы полностью подавить сопротивление.
– А дело Павловой из Столбов помните?
– И его помню. Мрак кромешный, – судмедэксперт поморщился, словно укусил что-то кислое. – Мать-наркоманка сначала утопила в ванной своего двухгодовалого ребенка, а потом повесилась на балконе сама. Там никаких следов физического насилия на ее теле обнаружено не было. Типичнейший суицид.
– Тут у нас тоже следов нет ни на ком, – Колосов смотрел на тела. – Каков же вывод?
– Ну, аналогия не слишком-то убедительная…
– И все же?
– Я же вам говорю: мне тоже кажется, что это коллективное самоубийство, – как бы нехотя буркнул судмедэксперт, – но без результатов вскрытия всех четверых я даже обсуждать это пока не хочу.
– Коллективное самоубийство? – Колосов переспросил это так, словно никак не ожидал услышать такое. – Василь Василич, а разве такое вообще бывает?
– Не иронизируйте, тут смерть – и какая, я вам скажу, смерть, в полушаге от нас, – бывалый судмедэксперт поежился. – Брр, ну и поганое место. Вроде полнейшая стерильность, чистота – баня, сауна. Медом вон попахивает и деревом струганым, а у меня… а я… За все тридцать лет службы не было со мной такого. Словами не опишешь, насколько поганое это место.
