да, ну да, – покивала Эш. – Все может быть. Люди где только не родятся. Дэвид Бирн родился в Дамбартоне.
– И все равно, Понтий Пи…
– Кто-кто? – скорчил мину Дин. – Тот парень, что написал «Тутти-фрутти»?
– Да вы послушайте: Понтий…
– Не! Это был Джон Бирн, – сказала Лиззи. – А Дэвид Бирн – он из Talking Heads, тупица!
– Ладно, черт с ним, с Пила…
– И вообще, это был Литтл Ричард.
– Вы заткнетесь наконец? Я уже не про Пила…
– Чего?! Из Talking Heads?
– Молчать! Я вам говорю: Понтий…
– Не, это который «Тутти-фрутти» написал.
– Сдаюсь. – Я откинулся на спинку стула, вздохнул и хлебнул «экспортного».
– Да, песню, но не кино.
– Так это ж не кино, это сериал.
– Я знаю: ты знаешь, что я имею в виду.
– Терпеть не могу пьяный бред! – воскликнул я.
– Ну, я и похуже слышала, – пожала плечами Эш.
– Короче, это не кино. Это видео.
– Ни хрена-а! – возмущенно протянул Дин. – Прекрасно же видно было: это кино.
Я закинул ногу на ногу, закинул руку на руку и повернулся на стуле к Эш. Потер не очень чистое лицо и сфокусировал на ней зрение.
– Привет. Часто здесь бываешь?
Эшли пожевала губами и поглядела в потолок.
– Первый раз, – хмуро ответила она. – В клозет понадобилось, вот и зашла. – Она сгребла в кулак ворот моей рубашки, подтянула меня к себе и процедила в лицо: – Кто бы говорил?
– Хрр… фрр… – выдохнул я.
У Эш сморщилось лицо. Не утратив, между прочим, симпатичности.
– Эй, вы, – пробасили вдруг над нами, – ваша очередь.
– Куда? – спросил я очень большого парня с очень длинными волосами.
– К бильярду. Пэ-Эм и Э-У – вы?
– О черт! Верно.
И мы с Эш пошли играть на бильярде. Я собирался ее спросить насчет берлинского джакузи, но, похоже, упустил подходящий момент.
Дядя Фергюс построил обсерваторию в семьдесят четвертом (когда божественной Верити было четыре года). При этом он хотел одним камнем убить двух зайцев. Во-первых, если верить моему отцу, Фергюсу понадобился новый телескоп, побольше и получше прежнего. У отца был трехдюймовый рефрактор под навесом в саду лохгайрского дома. Фергюс заказал шестидюймовый рефлектор. Мало того, это был демонстрационный образец: линзы и зеркало изготовлены в новом спецотделе «Галланахского стекла» – фабрики, которая принадлежала Эрвиллам и давала городу немало рабочих мест. Стало быть, дядя Фергюс получил не только роскошный и уникальный экспонат для своего отреставрированного замка, но и рекламу для фабрики – рекламу, не облагаемую налогами.
Тот факт, что телескоп располагался близковато к городу, в зоне светового загрязнения, на поверку оказался несущественным: дядя, с его-то связями, добился, чтобы на уличные
