тот тут же попытался уползти на корточках в темноту, но пинок в мягкое место не дал возможности ретироваться.
– Ты сука куда полез? – сам себя распаляя, завопил Каряга.
– Каряга, да принес я тебе деньги, – захныкал Курнос, ища за пазухой заначку, – нааа!
Протянутая рука Курноса остудила пыл Каряги, тот удивленно застыл на месте, не зная пропнуть ли еще аль нет.
– Эх, дать бы еще тебе по рылу… – уже более миролюбивым тоном проговорил Каряга, – …да жалко руки марать.
Курнос со вздохом облегчения полез на свою лежанку, исподтишка поглядывая на считавшего мелочь Карягу.
– Ну не знаю, не знаю, – пробормотал Каряга, подсчитав монеты и уже более громче, добавил: – Курнос, ты ведь понимаешь, за задержку еще рубль причитается…
– Наа! – тут же согласился Курнос, вытаскивая еще одну монетку и протягивая Каряге.
С еще большим подозрением, Каряга подошел к Курносу и взял рубль.
– Странно, ты что, клад нашел, а? – острый нос Каряги еще более заострился от недоверия.
– Да нет, у стоянки шофера бухали и бутылки оставили целую кучу. – Частично наврал мальчишка, скрывая правду о добром старичке приютившего на ночь и надовавшего утром, после пробуждения, бутылки. Ещё и накормившего и обогревшего Курноса. Сердце подсказывало, что про это не надо болтать, особенно Каряге.
– И что, так они просто и лежали, ни калдырей, ни бичей не было? – все еще не веря, спросил Каряга, пытаясь высмотреть в потемках лицо Курноса.
– Да отвечаю!!! Просто газетой накрыто было вот никто и не увидел.
– Ладно, – успокоился Каряга, растворяясь в темноте, – но смотри у меня!!!
– Угу… – пробубнил Курнос, чувствуя, что пронесло и, устроившись на фуфайке, попытался уснуть. И только глаза стали слипаться, неожиданно у уха раздался шепот.
– Курнос, а Курнос?
– А-а-а? Кто это? – встрепенулся Курнос, зная уже ответ.
– Да я это… – ответил голос.
– Шмыг… ты гонишь что ли? Ты чего подкрадываешься? – успокоился Курнос, представив себе глупое, вечно шмыгающее лицо Шмыга. Его всегда текущая сопля из носа норовила постоянно капнуть, но натренированный нос в последний момент, ну почти всегда, втягивал ее обратно. Эта его борьба с насморком была очень звонка и красочна и в принципе кличка была неминуема.
– Курнос, извини, – заныл Шмыг, – я думал ты не спишь, ты же только пришел?!
– Индюк тоже думал, да в суп попал! – ворчливо выговорил Курнос, поворачиваясь к Шмыгу, – ну, чего тебе?
– Курнос, а Курнос? Дай мне что-нибудь похавать? – жалобно запричитал Шмыг.
– Ты чего? Не похавал что ли? – удивился Курнос.
– Поел, но чуток, башни мало дали, а сами лопали, суки, – ответил Шмыг, втягивая в носовую пещерку очередного беглеца.
– Как так?
– Да вчера мало мы нарыскали, а еды так совсем мало…
– Ну
