безопасности. Скажите ему, что я не имею ни малейшего представления о том, когда умер Барнабас Панди, потому что не знаком с ним. Я не знаю, жил он, или умер, или присоединился к цирку в качестве гимнаста на трапеции, и мне неизвестно, когда он делал все это и делал ли вообще.
Звонившую предупредили, что Мак-Кродден вполне может отказаться отвечать на вопросы, и она терпеливо слушала его речь, наполненную холодным презрением.
– Кроме того, вы можете передать ему, что я не настолько глуп, как он думает, и совершенно уверен: если в Скотленд-Ярде и работает инспектор по имени Эдвард Кетчпул – в чем я очень сомневаюсь, – он не знает о вашем телефонном звонке, и у вас нет никаких прав мне звонить. Именно по этой причине вы отказываетесь назвать мне свое имя.
– Барнабас Панди умер седьмого декабря прошлого года.
– Неужели? Я рад это слышать.
– Где вы находились в день его смерти, сэр? Инспектор Кетчпул полагает, что мистер Панди умер у себя дома, за городом, в Комбингэм-холле…
– Никогда о таком не слышал.
– …так что, если вы расскажете мне, где находились в этот момент и может ли кто-то подтвердить ваши слова, инспектору Кетчпулу, возможно, и не потребуется…
– Где я находился? А что, я скажу! За секунду до того как Барнабас Панди испустил дух, я стоял возле его распростертого тела, намереваясь вонзить мясницкий нож ему в сердце. Именно этого ждет от меня отец?
Раздался звук сильного удара, и в трубке послышались короткие гудки.
На обороте одной из карточек звонившая сделала пометку: Джон Мак-Кродден уверен, что за этим телефонным звонком стоит его отец, он ставит под сомнение сам факт существование Эдварда Кетчпула и – самое главное, подумала звонившая – не знает или утверждает, что не знает даты смерти Барнабаса Панди.
«Он не предоставил алиби, – записала она. – И заявил, что стоял рядом с Панди с ножом в руке перед тем, как тот умер, но сказал это так, что я не должна была ему верить».
Дважды перечитав свои записи, она немного подумала, затем снова взяла карандаш и добавила: «Но, может быть, это правда, и ложь состояла в тоне, каким он произнес эти слова».
– Это Сильвия Рул? Миссис Сильвия Рул?
– Совершенно верно. С кем я говорю?
– Добрый вечер, миссис Рул. Я звоню вам от имени инспектора Эдварда Кетчпула. Из Скотленд-Ярда.
– Скотленд-Ярд? – В голосе миссис Рул явственно послышался страх. – Что-то случилось? Милдред? С Милдред все в порядке?
– Это никак не связано с Милдред, мадам.
– Она должна была уже вернуться домой. Я начала беспокоиться, и тут… Скотленд-Ярд? Господи!
– Речь о совсем других вещах. У вас нет никаких оснований считать, что с Милдред что-то произошло.
– Подождите! – рявкнула Сильвия Рул, заставив звонившую женщину отстраниться от трубки. – Я думаю, это она. О, благодарение небесам! Позвольте мне… – В трубке послышалось сбившееся дыхание, какой-то шум, и затем миссис Рул сказала: –
