такой профессионал-литературовед, как уважаемый мной доктор филологических наук А. Андреев. Вряд ли в статье уместна открытая концовка, заставляющая читателей включаться в самостоятельное творчество. Хотя, может быть, я ошибаюсь, вновь перечитаю внимательнее статью, часто не все явно лежит на поверхности. Может, и профессор задал нам всем такую игру – чтение между строк.
Неўміручы час прозы
Идешь по улице в жаркий полдень и переходишь с солнечной стороны на другую, затененную. В жару ищем прохладу, прячемся от солнечных лучей, и это нормально.
Есть две стороны – одна солнечная, другая затененная. Так и в жизни: человек сам выбирает. Не буду размышлять, от чего это зависит, у меня сегодня другая тема.
Можно всю жизнь оставаться на темной стороне жизни и, наверное, находить в ее сумеречности и безысходности свое успокоение и, как это ни странно, свои радости. Если такой человек еще обретает здесь некую безмятежность духа, ответы на свои внутренние вопросы, то, может быть, его дальнейший путь будет связан с творчеством.
Солнечная сторона – не значит сплошные радости, праздники и беззаботность. Нет, перед человеком встают все те же проблемы выбора, духовного искания, но по-другому окрашено его существование и отношение к жизни. Порой в самой безвыходной ситуации такой человек не сгибается перед трудностями, не сдается, и помогает ему как раз тот желанный свет, преломленный не через мрачные тенета отчаяния, а отраженный от источника жизненного оптимизма и мужества.
Вот так и читатель. Он в череде невзгод, в опустошенности и непотребстве вынужден заниматься поиском целебных книг для души. Он и сам все о себе знает: часто бывает слаб, нечестен, ленив, боязлив, лукавит, бездельничает… Кто этим хвастает? А если и не знает всех глухих закоулков темной стороны своей улицы, то интуитивно их сторонится – переходит на солнечную сторону. По собственному желанию редко кто открывает потаенные уголки души. Лучше не тревожить тамошних драконов и демонов. Иногда так, в неведении, и проживешь свою тусклую жизнь.
Вот и в литературе есть писатели, творчество которых подчинено мрачному мистицизму, таинственности и непостижимости каких-то явлений, там много многозначных подтекстов и пластов, зашифрованных посланий и сновидений.
Не будем о книжных страшилках, типа вампиров и прочей детской дребедени, на которые многие издательства подсадили, как на наркотики, молодое поколение. Но оно вырастает, становясь вскоре равнодушным ко всем плодам детского воображения.
Мне, например, нравится в любых текстах обнаруживать тонкие намеки, эзотерические толкования, художественные загадки, талантливо сплетенные в интригу, они могут держать в напряжении поводья сюжета до конца произведения. Иногда особенно жестокосердные авторы оставляют для читателя нежелательные открытые концовки и незавершенные сюжеты. Как жаль, что приходится
