более чем в тему. Особенности профессии и уровень дохода прекрасно заметны с десятка шагов. Так что уже спустя час я вполне уверенно разбирался в основных типажах, благо хоть какие-то знания истории школа, университет и телевизор сумели вбить в мою голову. Однако вовремя осознать глубину отличий собственного внешнего вида от привычных хроноаборигенам образов я не успел. И это стало второй ошибкой.
На выходе из заваленной барахлом антикварной лавки меня ждал представитель власти. По крайней мере, на его странной полукепке-полупилотке с красным верхом, черным козырьком и оторочкой из серого барашка красовалась кокарда с серпом и молотом, а длинную темную шинель перетягивали кожаные ремни портупеи. Не иначе продавцу – еврею средних лет – показался подозрительным мой интерес к напольным английским часам семнадцатого века, и он умудрился кого-то из помощников послать за милицией. Сам же добрый десяток минут вешал мне на уши лапшу о том, как с подельниками вытаскивал данный предмет декора из дворца великих князей, попутно отстреливаясь направо и налево от конкурентов-мародеров.
– Милиция Ленинграда, – представился служитель закона. – Предъявите документы!
Повеяло чем-то знакомым и безопасным. Возможно, именно поэтому я допустил третий, финальный промах, кардинально поменявший не только мои планы, но и, вероятно, всю историю данного мира. Вместо того чтобы с наглой мордой и раскатистой американской «р» заявить что-то академическое вроде «What can I do for you, sir?»[2], я тупо, как школьник, проблеял:
– Вот… Дома их оставил!
– Работаете?
– Еще нет…
– Учитесь? – Тон милиционера изрядно похолодел.
– Учусь, на электрика, – как можно беспечнее постарался ответить я. – В универе.
– В каком именно, позвольте узнать?
До меня наконец дошло, что единственный разумный выход – бежать. Что, собственно, я и сделал, мгновенно сорвавшись с места со всей силой молодых мышц, прекрасно натренированных в двадцать первом веке бегом и лыжами…
Преодолев в десяток прыжков чуть не полквартала, уже начал надеяться на успех, когда какой-то балбес в военной шинели бросился буквально мне под ноги.
Подняться уже не дали, а сильный удар по затылку вообще отбросил в короткое беспамятство.
Отлежаться, впрочем, не вышло. Меня живо оторвали пинками от истоптанного в грязь снега, сунули сразу с двух сторон в ребра револьверы. На сей раз до меня добрались не вежливые служители закона, а какие-то полукриминальные испитые типы в пальто да помятых суконных кепках. Всего и отличий, что один – рябой, без переднего зуба, а второй – в очках с монументальной роговой оправой.
По телу зашарили чужие руки.
– Милиция! – неуверенно вскрикнул я.
Все лучше, чем бандиты.
– Извозчик! – вторил рябой куда-то в сторону.
«Что я могу сделать для вас, сэр?»
