привыкли понимать не отсутствие грамматического лица, а известные его свойства» [Потебня 1958, с. 95], т. к. «<…> в понятие о глаголе непременно входит отношение к лицу» [Потебня 1958: 91], причем А. А. Потебня говорит в данном случае о том, что в форме глагола-сказуемого с обязательностью актуализируется то или иное грамматической значение категории лица. А. М. Пешковский, утверждал, что «<…> полной безличности в сказуемом вообще быть не может» [Пешковский 2001: 316], а форма 3‐го лица ед. ч. не является чисто формально закрепленной «безличной» формой, но указывает на внешний по отношению к говорящему и слушающему мир, совокупно актуализируемый в формах 3‐го лица ед. ч. [Пешковский 2001: 317]. Также Г. А. Золотова полагает, что в силу обязательного наличия носителя предикативного признака в любых предложениях, в том числе и безличных, термин «безличные» в отношении предложений с семантикой метеорологических явлений точнее было бы назвать «неличными» по причине неличности носителя предикативного признака, его локативной семантики. По этой же причине Ю. С. Степанов эти предложения предлагает назвать «локус-предложениями» [Степанов 1981: 149]. Однако, наиболее четко и однозначно аргументировал свою позицию в этом вопросе В. М. Павлов, который полагал, что закрепленность значения 3‐го лица за сказуемым безличного предложения, которая не является чисто формальной, расходится с буквальным значением термина «безличность» [Павлов 1992 (b), с. 73].
По поводу использования термина «безличность», «безличный» в зарубежной лингвистике также нет однозначно принятой позиции. На неоднозначность этого термина указывают многие лингвисты, например, Д. Денисон отмечает, что терминологические споры по этому поводу ведутся давно и не привели к какому‐либо определенному результату. Лингвист говорит о том, что неопределенность по поводу собственно безличности ведет к неопределенности в выявлении признаков безличных глаголов, а, следовательно, к неясности в отношении того, какие изменения в их семантике нужно исследовать и описывать [Denison 1993, с. 61]. Н. Вален указывает на невозможность однозначного определения характеристик терминов «безличность/безличный», а также на разнообразие толкования и использования данных терминов в лингвистической литературе. С одной стороны, термин «безличный» (impersonal) используется для описания специфической группы глаголов и устойчивых словосочетаний (impersonal verbs and expressions), а также выявляемой общей категориальной семантики данных глагольных лексем. С другой стороны, данный термин применяется при описании определенного типа конструкции (impersonal constructions), выявляемой на основе поверхностной синтаксической структуры [Wahlén 1925, с. 5].
Тем не менее, термин «безличный» используется многими зарубежными исследователями [Denison 1990; Gaaf 1904; Fischer, Leek 1983; Jespersen 1949], при этом часто делаются ссылки на неадекватное отражение данной терминологией описываемого явления и указывается на то, что данный термин используется либо из‐за отсутствия более приемлемого, либо по причине его общепринятости и традиционности.
Проанализируем основания для использования
