ничего не сказал.
– А это что…? – ахнула Ингрид. – Ох, силы небесные, в этом году они еще и Королеву Пчел вытащили.
Нова снова посмотрела. Сначала актриса была скрыта за силуэтом города на платформе, но вот она оказалась в поле зрения, и брови у Новы поползли на лоб. Женщина красовалась в белокуром парике вдвое больше ее головы. Вульгарное, расшитое блестками платье в желто-черную полоску сверкало и переливалось на солнце. Размазывая по щекам черную тушь, актриса прижимала к груди огромного плюшевого шмеля и громко жаловалась на то, как обижают ее бедных пчелок.
– Ого, – заметила Нова, – Кстати, получилось довольно похоже.
– Мне уже не терпится рассказать Хани, – сказала Ингрид. – Жаль, мы не догадались заснять все это.
Но Нова уже не смотрела на шествие – она, наверное, в тысячный раз обшаривала взглядом толпу. Она так и приплясывала на месте, не в силах стоять. Ей необходимо было двигаться.
– Тебе обидно, что здесь нет Детонатора? – поинтересовалась Нова.
После затянувшейся паузы Ингрид ответила:
– Да нет, ведь я-то здесь.
Девушка снова сосредоточилась на шествии. Привстав на носки, она пыталась разглядеть других своих соратников среди персонажей парада, когда раздался оглушительный грохот. Крыша самого высокого здания на платформе – макета Торговой Башни – отвалилась, словно от взрыва, и оттуда с безумным хохотом показался новый актер, картинно воздевший руки к небу.
Восторг зрителей достиг апогея, а Нова стиснула зубы до боли.
Костюм Аса Анархии были ближе всех к настоящему – знакомый черный с золотом костюм и такой узнаваемый шлем.
Захваченная врасплох толпа быстро приходила в себя. Для многих именно этот момент был главным событием парада, даже более привлекательным, чем явление обожаемого всеми Совета.
Не теряя времени люди принялись извлекать порченные фрукты и вялые капустные кочаны, принесенные сюда специально для этого. Выкрикивая непристойности и злые шутки, они забрасывали гнильем злодеев на платформе. Артисты держались с завидной стойкостью. Они увертывались, прятались за макеты домов и визжали с наигранным показным ужасом. Тот, что изображал Аса Анархию, принял на себя основной огонь, но ни на миг не вышел из образа – потрясая кулаком, он обзывал бегущих рядом с платформой ребятишек канальями, вонючками и кошмариками, а потом снова нырнул в пустой дом и накрылся изнутри крышей, готовясь сделать сюрприз для зрителей на следующей улице.
Нова облизала пересохшие губы, внутри у нее все сжималось и стало полегче только, когда платформа, наконец, проплыла мимо.
Кошмарик…
Он и ее так звал, много лет тому назад.
За платформами следовали акробаты, над головами плыл гигантских размеров воздушный шар с портретом Гром-птицы. Нова обратила внимание на транспарант с рекламой предстоящих испытаний Отступников.
Отвага. Доблесть. Честь. Есть ли в тебе
