ваучер.
– А что такое – ваучер? – дурашливо переспросил Федор.
– Так вот, та соска резиновая.
– Да… – притворно-восхищенно и радостно выдохнул Федор. – Вот это ответ! Уважил. Знать теперь буду. Помолчал, затем подытожил:
– Как просто все, когда философия в голове! – И, выдержав паузу, всё-таки оставил и за собой право на истину:
– Обманом пахнет в этих фокусах, чувствую…
1992 г.
Что делать?
– «…и в такое время, когда каждый член коллектива завода, забыв о личных заботах, трудится как один в едином порыве на благо общества, наш секретарь парткома завода Баринов Геннадий Алексеевич со своей развратной любвеобильной секретаршей-машинисткой Лидией Андреевной Голубцовой предается любовным утехам на берегах красавицы Волги, причем в рабочее время и допоздна.
Если Вы, товарищ Первый секретарь, не уберете его с завода, то мы напишем дальше и вся эта история и Ваша, такая вот, работа с кадрами станет известна всей области.
Требуем принять меры в течение месяца.
Копию мы послали в обком профсоюза.
Группа товарищей».
Первый, закончив читать, очень бережно, как тонкое хрустальное стекло, положил анонимку перед Геннадием Алексеевичем. Наступила пауза. И закончилась она фразой, которую не трудно было угадать.
– Что будем делать? – почти торжественно и как бы дружелюбно произнёс Первый.
«Все кончено, – подумал Геннадий Алексеевич. – Съели. Разыграно как по нотам». И текст, который, может быть, даже написан с ведома Первого, и его интонации не оставляли надежд.
Время было, конечно, уже не то. На анонимку можно было Первому резко не реагировать, но секретарь партбюро знал: с ним давно готовятся свести счеты, но не было случая. А теперь сам бог велел.
– Молчим? – почти по-свойски обронил его собеседник, – да, брат, вляпался ты крепко. Ну, с кем не бывает. Молодость берет своё. Но не паникуй, покажешь себя на другой работе, восстановим.
– А если я чист?
– А где доказательства? У тебя же их нет! И не будет!
– А если будут? – безотчетно и не понимая, откуда могут быть какие-то доказательства, погорячился с ответом Геннадий Алексеевич. – Ведь это клевета!
– Ну, вот видишь, ты всегда необдуманно лез напролом, и сейчас тоже. Молод, горяч, себя сильно любишь… Ты поезжай на завод, поработай пока. Но в долгий ящик это откладывать нельзя, сам понимаешь. Да и народ требует.
Лучше, если сам напишешь заявление. Найди убедительную причину.
…Прошло три дня, а Геннадий Алексеевич, не видя выхода, маялся со своим глупым положением. Все более и более тоскливо думал о «свинцовых мерзостях» жизни. Работы он не боялся никакой, за должность не держался – не хотелось уходить, уступив наглому натиску. В нем действительно было ещё много молодого спортивного задора.
Кто-то уже позаботился об утечке информации,
