тут на обед в детском саду дали не просто каких-то несколько кружочков морковки в супе, а целую тарелку отвратительной, ужасно пахнущей, грязно-оранжевой вареной моркови. Веронику замутило от одного запаха. Она попыталась сейчас же сбежать из-за стола. Может быть, стоило сделать это как-то незаметнее – и тогда бы все обошлось. А так Ирэна Степановна этот побег конечно же заметила и заорала:
«Куда, Мурашова? Сядь на место! Немедленно, я сказала!»
И дальше уже следила за Вероникой, не отводя глаз. Даже если бы на тарелке было что-нибудь съедобное, Вероника не смогла бы это проглотить под пристальным взглядом воспитательницы. Каждый раз, когда Вероника делала очередную попытку удрать из-за стола, Ирэна Степановна рявкала:
«Сядь на место, я сказала! И ешь! Никуда не пойдешь, пока все не съешь, поняла?»
Наконец за длинным столом осталась только Вероника. Она даже сделала вид, что ест, – размазала морковь по тарелке, отчего та стала еще противнее, поковыряла котлету. Но котлета, во-первых, была сама по себе невкусной, не то что домашние, а во-вторых, тоже насквозь пропиталась морковью. Ирэну Степановну эти манипуляции не обманули. Сперва она просто ждала, постукивая ногтями по столу, потом подошла к Веронике.
«Капризничаем, Мурашова? – прошипела Ирэна Степановна. – Люди в блокаду клейстер ели и опилки, а ты от нормальной еды нос воротишь! Съела всё, быстро! Сейчас же!»
Вероника хотела сказать, что она не капризничает, а ее просто тошнит от вареной морковки. И лучше она съест опилки, если так уж сильно надо. Хотя сейчас вроде не блокада. Но глаза Ирэны Степановны были белыми от злости, и Вероника просто оцепенела под ее взглядом.
«Съела всё, быстро! Сейчас же!» – повторила воспитательница, нависая над Вероникой.
И та по-настоящему испугалась. Ей показалось, что Ирэна Степановна сейчас оторвет ей голову – в отместку за ту куклу. Или запихнет эту проклятую морковь ей в рот насильно. Или сначала оторвет голову, а потом запихнет в нее морковь. Именно такие желания светились в пылающих гневом глазах воспитательницы. Вероника пискнула от ужаса, как загнанный в угол зверек, и вдруг, неожиданно для самой себя, сбросила тарелку со стола, а сама метнулась в сторону. Воспитательница прыгнула за ней, но поскользнулась на размазавшейся по полу моркови и упала.
Вероника успела выбежать из столовой. Метнулась в раздевалку – одеться и бежать домой, но поняла, что не успеет. Потом к выходу – просто бежать домой, без одежды, в тапочках, все равно, папа поймет и защитит. но на пороге столовой, преграждая коридор, уже появилась разъяренная Ирэна Степановна, живописно украшенная морковкой и кусочками котлеты. Оставались игровая или туалет. Задыхаясь, Вероника влетела в игровую, огляделась – позади уже быстро стучали каблуки Ирэны Степановны – и отчаянно метнулась к Димке Воронову, спряталась за него и зажмурилась от ужаса. Каблуки процокали почти в полной тишине. Выждав целую вечность, Вероника осторожно приоткрыла глаза.
Ирэна Степановна нависала над Вороновым с перекошенным от злости лицом. А
