так и не мог понять, откуда в нем взялась эта слабость. Ему уже доводилось посещать благотворительные учреждения. Вместе с отцом он бывал на завтраках для филантропов, в приютах, сиротских домах и в школах для неимущих. Он видел их обитателей, одетых в характерную униформу с эмблемами, стоявших навытяжку, или маршировавших перед проверявшими, или певших молитвы богу, монарху, а может, и великодушным богачам.
Саймон был привычен к таким вещам. Но все равно ему хотелось сесть, уткнуться лицом в ладони и оплакать всех этих девушек с их изящными маленькими сердечками и носовыми платками, с вышитыми анютиными глазками, фиалками и незабудками.
Проклятый Суонтон все-таки затянул его в этот омут чувствительности!
– Я думаю, ты просто не догадывался, насколько она умна.
– Не догадывался, – согласился Лисберн. – Она чертовски хороша как деловая женщина.
Разбив его сердце на куски, мисс Нуаро очистила витрину от образцов, как и его кошелек, а потом весьма изящно избавилась от посетителя.
– Рад, что тебя там не было, – сказал он Суонтону. – Тебя бы это убило. Я сам чуть не умер, когда она сказала: «Девушки никогда не видели картин Боттичелли. Если им хочется присутствия красоты в жизни, они создают вот это».
Суонтон быстро заморгал, но эта уловка ему редко помогала. Эмоции брали верх в девяти случаях из десяти. Данный случай десятым не был. Он сглотнул, глаза наполнились слезами.
– Не вздумай разрыдаться, – приказал Лисберн. – Ты превращаешься в переполненный бассейн, прямо как те безумные барышни, которые ходят за тобой по пятам. Возьми себя в руки. Это ты предложил пополнить благотворительный фонд «Модного дома Нуаро». Я все разузнал для тебя. И принес обильные свидетельства их деятельности. Будешь сочинять скорбный сонет на данный случай, или мы с тобой обсудим практические шаги?
– Тебе легко говорить – «возьми себя в руки». – Суонтон вытащил носовой платок и высморкался. – Это ты у нас не думаешь, куда поставить ногу, чтобы не наступить на какое-нибудь юное создание. А мне приходится быть очень осторожным, чтобы не ранить их нежных чувств и в то же время не сказать чего-нибудь, что может быть воспринято как намек на разврат и соблазнение.
– Да-да, это, конечно, дьявольски тяжело, – усмехнулся Лисберн. – Если завтра захочешь вернуться во Флоренцию или в Венецию, я с радостью составлю тебе компанию.
И он поехал бы. Что ему делать здесь, кроме как пытаться оградить Суонтона от проблем с сумасшедшими девицами? Взрослый человек, способный, казалось бы, отвечать за самого себя, временами был жутко рассеян. Это делало его легкой добычей для малоприятных женщин, вроде Альды – младшей дочери леди Бартэм.
А что касается мисс Леони Нуаро…
Если Лисберн завтра уедет в Италию, заметит ли она его отсутствие, или просто найдет другого джентльмена, чтобы, завязав интрижку, опустошать карманы растяпы?
Суонтон взял в руки одну из подушечек для булавок, от вида которой на сердце у Лисберна становилось тяжело.
– Это
