эти клонились исключительно на пользу армянского народа и потому, естественно, возбуждали в населении всеобщее тяготение к России. Не только закавказские армяне, но и те, которые жили среди кумыков, кабардинцев и закубанских черкесов, хлопотали о воссоединении христианского населения. Они просили разрешения переселиться на линию и основать особую армянскую колонию. Князь Потемкин, соглашаясь на эту просьбу, поручил генерал-поручику Потемкину избрать и назначить место для их поселения, которое и назвать именем св. Григория Армянского, патрона светлейшего. «От стечения туда народа, – говорил он, – и от распространения сего селения будет зависеть учреждение там города».
Между тем карабахские армяне, прождав весь 1783 год и испытывая притеснения хана, решились напомнить о себе вторично. Они отправили письмо архиепископу Иосифу, прося его ходатайства о скорейшем принятии их под покровительство России[52]. Армяне писали, что Ибраим-хан, узнав об их переписке с русским правительством, стал притеснять их еще больше, что их бедственное состояние послужило причиной, что они решились вместе с письмом отправить на Кавказскую линию к генерал-поручику Потемкину своего депутата с просьбой о защите и помощи. Армяне просили прислать им два полка, которые вкупе с двумя батальонами, находившимися в Грузии, и войсками самих армян были, по их мнению, достаточны для освобождения христиан от несносного магометанского ига, «ибо, – писали они[53], – ныне время, свободное ко всякому предприятию, потому что львы в норах почивают, равно и лисицы в полях без пристрастия (страха) прохлаждаются».
Депутат карабахских армян Даниил Авамесов уверял П.С. Потемкина, что при первом известии о движении русских войск армянские мелики соберут не менее пяти тысяч самых храбрых воинов, как пеших, так и конных, что они приложат силы для ниспровержения Ибраим-хана, некоторые родственники которого также солидарны с армянами; что русские могут при посылке своих войск не ограничивать их числа и быть уверенными, что, сколько бы их ни было прислано, все они найдут обильное продовольствие на неопределенное время. По словам Авамесова, у жителей скрыто в погребах множество хлеба и заготовлено значительное количество рыбы для русских войск[54]. Архиепископ Иосиф подтверждал последние слова армянского депутата и вообще выказывал необыкновенную деятельность. Он нарочно отправился из Астрахани на Кавказскую линию, чтобы лично встретиться с П.С. Потемкиным, написал несколько писем князю Г.А. Потемкину и, наконец, просил позволения отправиться на шесть месяцев в Армению для свидания с патриархом и меликами. Иосиф мечтал не только о свержении мусульманского ига, но и о восстановлении падшей короны и умолял князя Потемкина подать руку помощи армянам. «Будьте, ваша светлость, – писал он[55], – виновником к избавлению их и запечатлению священнейшего портрета великой императрицы в самой нутри Арарата, в монумент всего света, да восклицают непрестанно все роды, что сей есть спаситель
Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 47.
В письме генерал-поручику Потемкину от 30 мая 1784 г. Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 47.
Показания Даниила Авамесова. Госуд. арх. XXIII, № 13, карт. 47.
В письме от 10 сентября 1784 г. Госуд. арх. XV, № 149.
