армянина, чтобы завладеть его богатством. Так, в 1781 году Ибраим лишил жизни дизахского мелика Исая и завладел его сокровищами, а через несколько месяцев поступил точно так же и с его наследником.
Устрашенные этим, остальные мелики заперлись в крепких местах и решили сопротивляться хану. Они искали защиты у Ираклия II, как союзника Ибраима и единственного сильного владыки в Закавказье. Не получив от него помощи, армяне отправили тайно своих депутатов в Россию, поручив умолять императрицу об освобождении их от несносного ига.
Представители армян были приняты в Петербурге с большим сочувствием и полною готовностью протянуть руку помощи угнетенному народу. Прошлый опыт подсказывал, однако же, нашему правительству, что одной перепиской с правителями невозможно избавить армян от бесчисленных притеснений, которым они подвергались, и что для их освобождения необходимо удалить мусульманских правителей и воссоединить все христианское население Закавказья. Такое воссоединение было возможно только при единодушии, достаточной доле мужества, энергии и самопожертвовании со стороны туземного населения. Насколько то и другое имело место среди армян, в Петербурге судить было трудно, и потому князь Потемкин, отправляя на линию своего брата, П.С. Потемкина, поручил ему ближе познакомиться с армянами, с их политическими настроениями, характером и материальными средствами.
Воспользовавшись постоянными контактами, которые находившийся в России армянский архиепископ Иосиф Аргутинский-Долгорукий поддерживал со своими соотечественниками, П.С. Потемкин обратился к нему, как к человеку, лучше других знакомому с положением дел и характером народа. Задавая Иосифу ряд вопросов, командовавший войсками на Моздокской линии писал ему, что желание получить ответы вызывается не простым любопытством, а политическими соображениями относительно той земли, «которая древностью столь знаменита и которая ныне представляет жалостное позорище, напоминающее человечеству тщетность вещей»[45].
«Земля великой Армении, – спрашивал П.С. Потемкин, – впад в руки нечистых по закону турок и персиян, чрез толико долговременную неволю сохраняет ли силу духа, нужную для свободной души? Порабощения и разные притеснения не истребили ли благородных в сердцах чувствований? Сила разума, закон и крепость веры толико ль действуют, чтобы внутреннее сердец расположение клонилось свергнуть иго, их угнетающее?»
Имея в виду, что главное занятие армян составляли торговля и промыслы, генерал-поручик Потемкин спрашивал: пожелают ли они нынешнее состояние поменять на лучшее будущее, «ибо генеральное примечание сделано, что все люди, кои обращаются в торговле, всякое другое чувствование заглушают, кроме жадности к корысти своей. Вера сильно и действует в армянском народе, и благочестие может ли быть поводом к побуждению народному? Сан патриарший в каком между ними почтении? Мелики сохраняют ли к священному чину должное благоговение, а народ к меликам повиновение и, наконец,
Записка Потемкина архиепископу Иосифу от 21 декабря 1783 г., № 64.
