духовенству в вечное владение большое число своих подвластных в прислугу хурулов (монастырей). Принявши название шабинеров, то есть монастырских, такие калмыки не платили уже податей и не отправляли общественных повинностей, вся тяжесть которых падала на остальное население. Точно так же не платили податей и так называемые тарханы, то есть люди, уволенные владельцами от всех повинностей и служб.
При всех этих бедствиях, калмыки изнурялись ежегодным нарядом 650 человек для содержания кордонной стражи. Наряд этот был сделан, в январе 1800 года, по высочайшему повелению, только на время, пока на смену донских полков, отпущенных на родину, прибудут новые. Этим повелением воспользовались, и командир Астраханского казачьего полка стал потом требовать ежегодно на службу по 650 человек калмыков с семью зайсангами[18]. Наряд этот стоил калмыкам ежегодно до тысячи человек умершими, столько же лошадей павшими и 65 000 руб. деньгами.
Находясь в заведывании особого пристава, калмыки управлялись народным советом, известным под именем «зарго». Составленный из восьми членов, избранных от всех орд, совет, или, лучше сказать, «суд зарго», выслушивал просьбы, отбирал от подсудимых показания и доказательства, тут же их рассматривал и постановлял окончательное свое решение. Решение основывалось на большинстве голосов; в случае же равенства или несогласия судей решение предоставлялось наместнику, но не иначе как с согласия зарго и русского пристава при калмыкском народе[19]. Постановление суда писалось прутиком на небольшой дощечке, известной под именем самры и намазанной салом, смешанным с золою. Написанное прочитывалось истцу и ответчику, а затем стиралось, и дело предавалось вечному забвению.
В продолжение зимних месяцев зарго закрывало свои действия, а в остальное время суд переезжал с места на место, так что люди бедные не могли догнать его. К тому же суд и расправа в зарго производились крайне беспорядочно и небрежно. Он не имел назначенного времени для заседаний и редко делал письменные постановления. Самое решение судей было до крайности оригинально и в большинстве случаев пристрастно. Выбранные владельцами из числа подвластных им лиц, судьи всегда почти склонялись на сторону, покровительствуемую владельцем, и всегда готовы были решить участь подсудимого по внушению свыше. Сделать это было нетрудно, потому что калмыкские законы не основаны ни на естественных, ни на положительных истинах. «Действия человеческие рассматриваются более по правилам, извлекаемым из обычаев, из коих большая часть уничтожена по неупотребительности, но судьи, по недостатку положительных законов, а всего чаще по пристрастию приводили обычай, на котором у сего народа основывается роковое определение. Всякое злодейство и даже самое смертоубийство наказывается взысканием скота, панцирей и вещей, которыми от всего откупиться можно. Если кто не в состоянии заплатить за воровство, то не только самого вора, но жену его и детей отдают обкраденному
Зайсанг – родовой, наследный старшина калмыцкий и монгольский.
Высочайшая грамота калмыкскому народу 14 октября 1800 г.
