предупреждением Церкви, влекущим в случае ослушания церковную кару». Предложение было встречено без энтузиазма, иерархи заупрямились, и с воззванием ничего не получилось. Последними на этом историческом заседании были слова митрополита Петроградского Владимира (Богоявленского): «Когда мы не нужны, нас не замечают, а в момент опасности к нам первым обращаются за помощью». Вместо этого 17 марта Синод одобрил решение великого князя Михаила передать вопрос о власти на усмотрение будущего Учредительного собрания, а 26 июля приветствовал наступивший час «всеобщей свободы России»79.
4. Специфика государственного регулирования религиозных процессов в истории России (1905–1917 гг.)
Начавшаяся Первая русская революция заставила власть приступить к практической деятельности. Вопросы вероисповедной реформы рассматривались на Особом Совещании под председательством главы Комитета Министров С.Ю. Витте. Участники признали и факт отставания российского законодательства от современных условий, и наличие административного произвола на местах в отношении верующих и общин неправославного исповедания. Первоочередной задачей объявлялся пересмотр постановлений вероисповедного законодательства80.
Рубежной вехой реформ государственно-конфессиональных отношений в России начала XX в. явились Указы от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» и 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка», а также от 17 октября 1906 г. «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин». Указ от 17 апреля 1905 г. ввел ограниченную свободу вероисповедания, легализовал переход из православия в другие христианские конфессии, а также в нехристианство (для лиц, являвшихся православными не по внутреннему убеждению, а только формально-юридически), уравнял в правах старообрядцев и сектантов, исключая последователей «вредных» сект, приблизил их по правовому статусу к инославным. Манифест от 17 октября 1905 г. провозгласил свободу совести. Указ от 17 октября 1906 г. уравнял старообрядцев и вышедших из лона Русской православной церкви сектантов, исключая последователей «изуверных» сект, в правах с инославными, предоставил им право открыто исповедовать свою религию и объединяться в религиозные общества. Однако до полной реализации принципов свободы совести в российском законодательстве на этом этапе дело не дошло.
Таким образом, реформирование государственно-конфессиональных отношений в имперской России обусловливалось либеральными правоведами изменением формы государственного правления, преобразованием самодержавия в правовое конституционное государство. Между тем связь реформы государственно-церковных отношений с задачами демократизации политического режима, становившаяся все более очевидной для правоведов и политических деятелей в начале XX в., ставила под сомнение перспективу реализации в стране широкой свободы вероисповедания и особенно – свободы совести. Данное
Чумаченко Т.А. Государственно-церковные отношения в политической истории России. IХ–ХХ вв.: учеб. пособие. Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2008. С. 125–130.
Одинцов М.И. Русская православная церковь в ХХ веке: история, взаимоотношения с государством и обществом. М.: ЦИНО, 2002. С. 136.
