закрыл глаза и как наяву увидел ее лицо: огромные, слегка испуганные глаза, короткая стрижка со спадающей на лоб прядью… Он вспомнил, как она подходила к микрофону, обхватывала его обеими руками и не выпускала, пока не допоет песню. У нее был нежный голос с легкой хрипотцой, удивительной для девятнадцатилетней девушки. Ален открыл глаза. «Договориться о встрече». Сколько раз они, все пятеро, произносили это слово – встреча, – заимствованное из лексикона бизнесменов и влюбленных. Сколько надежд они возлагали на встречу с представителями звукозаписывающей компании: встречаемся в понедельник в 11 утра в нашем офисе. У нас встреча с «Полидором». Эта встреча так и не состоялась. Группа «Голограммы» распалась. Впрочем, что значит «распалась»? Правильнее сказать, что жизнь их разметала. Устав ждать ответ от фирмы звукозаписи, они поддались разочарованию и разошлись в разные стороны.
На кухню зашла заспанная Вероника в голубом шелковом халате. Ален поднял на нее взгляд и протянул ей письмо. Она зевнула и пробежала листок глазами.
– Какая-то ошибка, – сказала она.
– Никакой ошибки, – возразил Ален и показал ей конверт. – Ален Масулье – это я.
– Ничего не понимаю, – пробормотала Вероника и потрясла головой, показывая, что разгадывание головоломок с утра пораньше – не ее конек.
– Дата. Посмотри на дату.
– Восемьдесят третий год, – вслух прочитала она.
– «Голограммы» – это была моя группа. Моя рок-группа. Хотя, строго говоря, мы исполняли не рок, а нью-вэйв, точнее даже коулд-вэйв. Как тут и написано, – сказал он и ткнул пальцем в нужную строчку в письме.
Вероника протерла заспанные глаза.
– Письмо шло ко мне тридцать три года. Через три городских округа.
– Ты уверен? – спросила она и перевернула конверт.
– А у тебя есть другое объяснение?
– Надо узнать на почте, – сказала Вероника и села на стул.
– Само собой. Уж в этом удовольствии я себе не откажу, будь спокойна.
Он встал и включил кофемашину «Неспрессо».
– Сделай и мне чашку, – попросила Вероника и еще раз зевнула.
Ален подумал, что жене надо бы притормозить со снотворными – сил не было смотреть на нее по утрам, взъерошенную, как землеройка, не говоря уже о том, что в ближайшие два часа нечего и думать попасть в ванную, которую она оккупирует, чтобы привести себя в порядок. В общем и целом Веронике требовалось не меньше трех часов, чтобы обрести подобие человеческого облика. После того как дети покинули дом, Ален и Вероника снова, как в первые годы брака, жили вдвоем. Но с тех пор минуло двадцать пять лет, и вещи, когда-то казавшиеся милыми, теперь немного тяготили, например взаимное молчание за ужином. Чтобы заполнить его, Вероника рассказывала о своих клиентах и последних дизайнерских находках, а Ален вспоминал пациентов или коллег; затем они принимались обсуждать планы на отпуск, редко соглашаясь в выборе направления.
Боль в спине
