большом экране появилось изображение.
Если прокурор предполагал, что зал ахнет, увидев фотографию, то его ждало разочарование.
У него за спиной стояла полная и совершенная тишина, как будто все зрители исчезли. Тишина была столь оглушительной, что прокурор повернулся, чтобы убедиться, что люди все еще сидят в зале.
Все до последнего, они ошарашенно смотрели на экран. Некоторые с разинутым ртом.
На экране была тихая деревенька. Листья с деревьев уже облетели, оставив голые ветви. На лугу росли три громадные сосны.
По контрасту с ярким солнечным днем за окнами Дворца правосудия на фотографии был запечатлен пасмурный день. Серый и сырой. Отчего дома из плитняка, дома, обшитые сайдингом, и дома из розового кирпича, с их веселыми огоньками в окнах, выглядели более привлекательными.
Это мог бы быть образ полной благодати. Даже святилища. Мог бы, но не стал.
В самом центре фотографии находилась черная дыра. Словно что-то вырезали из снимка. Из мира.
За спиной прокурора раздался вздох. Долгий, протяжный, словно жизнь утекала из зала судебных заседаний.
Большинство из них впервые увидели это темное существо.
Глава четвертая
– Ну что? – спросил Матео Биссонетт, отвернувшись от окна и взглянув на Леа.
Они закончили завтракать в деревенской гостинице и теперь сидели в гостиной перед камином.
Несмотря на огонь и теплый свитер, Матео пробирал озноб.
– Гамаш только что его сфотографировал, – сказал он. – Если дальше ждать, это будет неважно выглядеть.
– Неважно? – повторила Леа. – Ты не хочешь сказать, еще хуже?
– Нужно было еще вчера что-то сказать, – вставил Патрик. Его голос, и в лучшие времена слегка визгливый, теперь звучал почти по-детски. – Они спросят, почему мы этого не сделали.
– Ладно, – произнес Матео, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться. – Значит, мы все согласны. Время пришло.
Его раздражало не столько то, что говорил Патрик, сколько то, как он говорил. Он всегда был самым слабым из них, но тем не менее всегда умел настоять на своем. Может быть, им хотелось, чтобы его нытье поскорее прекратилось, подумал Матео. Как скрежет ножом по стеклу. И потому они уступали.
А с годами ситуация лишь ухудшилась. Матео теперь хотелось не только наорать на Патрика, но и дать ему хорошего пинка.
Габри принес кофейник со свежим кофе и спросил:
– А где Кэти?
– Тут поблизости есть стеклянный дом, – ответил Патрик. – Не в классическом стиле, как наши, но все равно занятный. Она хочет его увидеть. Может пригодиться для дома, который мы строим на островах Мадлен.
Габри, задавший вопрос из вежливости, без всякого интереса удалился в кухню.
Матео посмотрел на свою жену Леа, на своего друга Патрика. Все трое были одногодками – по тридцать три, но они с Леа определенно выглядели старше,
