упрятывал трупы».
Страсть к поискам ассоциации – хроническая болезнь кинокритиков. В «Насаждающем закон» параллель с Освенцимом безусловно заложена сознательно. Но и про Сиодмака можно прочитать, что удушливая атмосфера его нуаров – воплощение трагического опыта режиссера, бежавшего в Америку от нацизма. В общем, не дали человеку снять «Молодую гвардию» или «Дневник Анны Франк», вот он и снял «Убийц»: мы-то понимаем, что вовсе не гангстеров, а гестаповцев имел в виду. Бедный, бедный Сиодмак…
Сиодмак вряд ли снял бы антифашистский шедевр, даже если бы его умоляли на коленях все голливудские магнаты. Режиссер среднего дарования, отличный ремесленник (в этом нет ничего ущербного), он в равной степени удачно приспосабливался и к французскому кинопроизводству, и к британскому. В Голливуде стояла пора нуара: он снимал нуар. В пору бума кино о пиратах снимал о пиратах. Если бы бежал не в США, а в СССР, так же убедительно снимал бы кино о буднях ОБХСС, как его, выбравший Москву, коллега, австриец Герберт Раппопорт, автор трилогии «Два билета на дневной сеанс», «Круг» и «Меня это не касается».
Глупости такого рода писали не только о Сиодмаке, но и о других европейских евреях, обосновавшихся в Голливуде. О людях, не чета Сиодмаку. Если суммировать достижения исследователей, изучающих связи между кино и историей, получится впечатляющая картина. В Германии 1920-х годов режиссеры предчувствовали наступление нацизма и войны: поэтому снимали фильмы о вампирах и искусственных женщинах. И никто не догадался, что они – пророки. Потом нацизм наступил, и режиссеры убежали в Америку, где снимали о киллерах, но на самом-то деле – о нацистах. И опять никто ни о чем не догадался.
Легко иронизировать над такими, кажущимися слишком простыми, построениями. Все-таки в бюрократической казенщине убийства «Шведа» действительно есть нечто, не то чтобы «тоталитарное», а, скажем так, кафкианское. «Швед» напоминает Иосифа К., осужденного на некоем процессе и ожидающего палачей. Однако ассоциации между кошмарами Кафки и тотальным террором тоже весьма лукавы.
Сиодмак практически дословно воспроизвел в начале фильма диалоги Хемингуэя. Опустил он, кажется, лишь пару фраз. Но каких!
«В кино бываешь?» – спрашивает бармена один из убийц. Так, чтобы тему разговора переменить.
«– Изредка.
– Тебе бы надо ходить почаще. Кино – это как раз для таких, как ты».
Сиодмак убрал эти реплики именно потому, что они значат слишком много. Городок Сэммит, где главное развлечение обывателей – сытный ужин в харчевне Джорджа, навестили не просто убийцы. Туда заявилось кино, еще не снятое, но гениально предугаданное сначала Хемингуэем, а затем и Сиодмаком.
1954. «Джонни Гитара», Николас Рей
Формула голливудского романтизма: «Сыграй это еще, Сэм» – фраза, которую помнят все, кто видел и не видел «Касабланку» (1943), хотя в фильме Майкла
