написал однажды Маяковский: «Значит, это кому-нибудь нужно». Но лично для меня бессмыслицу не спасает даже самая красивая мелодия и самый дивный голос исполнителя.
В 60-х и 70-х годах в моде были рюкзаки, палатки и гитары. На каждом заводе, в каждом институте были группы молодых и не очень молодых людей, которые стихийно или организованно занимались туризмом. Спортивное ориентирование, полоса препятствий и, конечно же, костры, гитары, песни. По пятницам в битком набитых электричках ехали за город «турики» и самозабвенно пели любимые песни. А в воскресенье они же, но уже пропахшие дымом, возвращаясь в город, снова пели. И разносились по вагонам прекрасные строчки прекрасных поэтов: «Крылья сложили палатки, их кончен полёт…», «Атланты держат небо на каменных плечах…», «Я песней, как ветром наполню страну…» и многие другие. В нашей группе с гордым названием «Товарищ» была даже одна провокационная. Мы пели её только в электричках, потому что в лесу не было поборников строгих нравов и морали. Мы пели её нарочно чётко, чтобы всем были слышны и понятны слова:
Моя дорогая не блещет красою,
Ни гибкостью стана, ни русой косою.
Ни русой косою, ни гибкостью стана,
Чем блещет всегда героиня романа.
Изящное платье мышиного цвета
Она не снимает от лета до лета.
И как мне ни стыдно, от вас я не скрою.
Я сам дорогую купаю и мою.
В этом месте со всех концов вагона начинали раздаваться возмущённые голоса: «Как вам не стыдно! Похабники!» А мы с наслаждением, да ещё громче, но уже не по авторскому тексту:
Я платье снимаю руками несмело —
Скорей бы увидеть желанное тело!
Губами прижаться к единственной в мире.
К тебе, дорогая… лай-лай-ла-ла-лай-ла…
Возмущение пожилых пассажиров приближалось к критическому, взрывоопасному состоянию. Сами понимаете, что в те времена страна не дожила даже до фразы «в Советском Союзе секса нет»[1], то есть вообще ничего не было и не должно было быть. Но мы продолжали:
Я платье снимаю руками несмело —
Скорей, чтоб увидеть желанное тело!
Губами прижаться к единственной в мире,
К тебе, дорогая… лай-лай-ла-ла-лай-ла…
Возмущённые граждане были готовы остановить поезд и вызвать милицию. Или наоборот – сначала милицию… но тут мы громоподобно заканчивали финальные строки:
Губами прижаться к единственной в мире,
К тебе, дорогая… картошка в мундире!
На несколько минут в вагоне наступала гробовая тишина, а потом разноголосый смех и даже аплодисменты.
Авторский текст финала песни Станислава Маркевича выглядит иначе:
Я платье снимаю рукою несмелой
Скорей, чтоб увидеть желанное тело,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета
В одном из телемостов «СССР – США», родившихся на волне Перестройки, ведущий программы Владимир Владимирович Познер направил разговор участников в область секса, и одна из «первых встречных» советских домохозяек громко и уверенно заявила: «В Советском союзе секса нет!». Возможно, она имела в виду порнографию. Фраза стала крылатой, но порнография, слегка прикрытая эротикой, к нам всё-таки пришла. Как-то раз, когда возле станций метро продавали газеты и журналы со столов и лотков, я захотел купить какой-нибудь «спортивный листок». Долго оглядывая разложенное на столе, надоел продавщице, которая спросила, что я ищу. А я, расплачиваясь за «Спорт-Экспресс», сказал, что если бы человек из 70–80-х вот так, сразу, без подготовки, увидел всё это м-м-м… роскошное безобразие, то в обморок бы упал. Продавщица засмеялась.
С тех пор прошло много лет и от эпидемии этой остались только отдельные случаи болезни. Видимо, кое-какой заразой, чтобы от неё избавиться, нужно переболеть.
