одна отечественная культурная организация, Совет коллекций Антелля[83], поручила ему сбор этнографического материала. Все это требовало специальных знаний и навыков, и за те три месяца, что оставались до начала путешествия, Маннергейм успел пройти обучение на курсах фотографии и топографии, познакомиться с методами археологических исследований и антропометрией, проконсультироваться у этнографов в Швеции, Финляндии и Петербурге.
Связь с Генеральным штабом договорились поддерживать через отца, Карла Роберта Маннергейма, и сведения должны были посылаться ему в письмах через Швецию. Из Петербурга Густав выехал 6 июля 1906 года. Путь его начался по железной дороге – через Москву до Нижнего Новгорода, а оттуда на пароходах: до Астрахани по Волге, затем по Каспию до Красноводска. Дорога от Петербурга до Петровска (нынешняя Махачкала) заняла восемь дней.
Петровск, 14 июля 1906 г.
Дорогой Папа, вчера закончилось мое путешествие по реке, которое оказалось чрезвычайно приятным. Река великолепна. За пять суток, в течение которых идут со скоростью 20 верст в час и со сравнительно редкими и короткими остановками, можно восхищаться разнообразными видами. Города, через которые я проезжал – Казань, Самара, Сызрань, Саратов и Царицын, – произвели жалкое впечатление. Типичные русские провинциальные города: грязные, плохо застроенные, плохие средства сообщения; улицы, сплошь немощеные или вымощенные худо[84], полны пьяных оборванцев и нищих.
Саратов, называемый столицей Волги, – город более чем в 200 000 жителей, но, не считая двух улиц, производит впечатление деревни. Провинциальные газеты, которые попали мне в руки, невозможно читать, такую бессмысленную ненависть они пытаются раздувать. Можешь вообразить, какими они кажутся черносотенцам, если даже такому человеку, как я, с явными социалистическими симпатиями, трудно переварить их безмозглые речи.
Астрахань у меня, к сожалению, не было возможности посмотреть, поскольку не хотелось жертвовать на это двух суток. Времени осталось только-только погрузить все мои 30 пудов на пароход, который после 9-часового плавания доставил нас на рейд к пароходу, стоящему на якоре над глубиной 12 футов. Я бы с удовольствием съездил взглянуть на всемирно знаменитые астраханские рыбные промыслы. Астрахань по своему духу совершенно иная, чем все виденные мною города России. Можно представить, что по крайней мере одной ногой уже стоишь в Азии. Это и неудивительно, если подумать, что жители по большей части – калмыки, киргизы, армяне, персы и т. д. При входе в порт прежде всего видишь храм Будды. Я даже не представлял себе, что в Европейской половине России есть что-то подобное.
Внутренний порт выглядит очень оживленно, поскольку там большое скопление, наверняка около 100 речных пароходов, подобных трехэтажным плавучим домам. Добавь к ним разномастные нефтяные караваны, грузовые баржи, плоты и так называемые
А. Дюма в своих путевых записках «От Парижа до Астрахани» в 1858 г. – за полвека до Маннергейма – писал буквально то же: «Мощеные мостовые – невиданная в Астрахани роскошь. Жара превращает улицы в пыльную Сахару, дожди – в озера грязи».
