с вопросом.
И ей всю дорогу пришлось пересказывать неприятный разговор с матерью, умолчав, конечно же, о трусиках. При этом она колебалась, принимая такое решение. Но потом снова вернулась к тому же и уже набравшись смелости, не смолчала и добавила ему, рассказав, что обнаружила на своих трусиках. Так как считала, что раз они теперь вместе, то и никаких не может быть между ними тайн.
– Ты меня осуждаешь? – спросила тревожно.
– Ну что ты! – сказал, слегка покраснев. – У меня тоже такое… ну, ты поняла, о чем это я?
Она остановилась, повернула его к себе требовательно и как можно спокойнее но, в то же время, настойчиво спросила:
– Ты что же, тоже как и я? Ты, это, от того, что мы целовались? – спрашивала, не понимая еще и не зная, что ни он, ни она по-настоящему еще не испытали этих чарующих ощущений разрядки в близости.
Борька опустил глаза и зарделся как рак. Такого откровенного вопроса он от нее никак не ожидал.
– Знаешь, я так решила, – сказала Наташка уверенно и твердо, – раз мы вместе, то между нами не должно быть никаких тайн! Никаких, даже об этом! Ты меня понял, Бориска?
Он кивнул и вздохнул с облегчением, так как не мог себе даже представить, что он ей должен был отвечать.
Потом в магазине, он смотрел на нее, любуясь, а она ему, замечая, как он на нее смотрит, подавала какие-то необычные, но обоим понятные знаки: движениями рук, поворотами тела, кивком головы. Так, она обозначала свое волнение и признание его внимания к ней. Им обоим это необычайно нравилось. Теперь это их тайна!
По дороге домой болтали по пустякам, и все время старались избегать этой темы, но мысли их все время крутились вокруг произошедших с ними событий. События, надо заметить, происходящих у них впервые в жизни.
Расставаться так просто не хотелось, и Борька, набравшись смелости, предложил ей выйти и где-то еще погулять, уединиться. Она тут же с радостью согласилась, только сказала, о том, что заскочит домой, отдаст продукты маме и выйдет к нему.
Борька уже полчаса расхаживал перед ее подъездом, с надеждой поглядывая на ее окна.
Стемнело. У нее на кухне загорелся свет. Потом начал накрапывать мелкий и колючий дождик…
Он стоял у дверей исписанного кем-то подъезда и ждал ее. Ждал и надеялся на скорую встречу. Ему грезились картины их поцелуев и необычайно волнительные картины какой-то загадочной, и предстоящей близости…
Но время шло, и она все не выходила. Наконец, он решился и, поднявшись на одном дыхании на пятый этаж, страшно волнуясь, потянулся дрожащим пальцем к кнопке звонка.
Дзинь! —неожиданно резко прозвенело за дверью.
– Я открою! – услышал за дверью ее голос и легкие, такие невероятно знакомые шаги. – Кто? – спросила.
Он уже хотел ответить, как тут же услышал тяжелые шаги ее матери, которая вместо нее принялась открывать дверь. В следующую секунду он не выдержал.…
В два
